Непризнанный гений не мог простить Тесс её успеха. Постоянно кривился и фыркал, не упускал случая, чтобы уколоть и унизить. Участившиеся ссоры закономерно привели к разрыву.

Девушке надо было чем-то заполнить вдруг образовавшуюся в её жизни пустоту. Тогда она вспомнила про оплаченное приглашение на карнавал. Почему бы нет?

Кто же мог знать, что на этом карнавале она встретит своего принца…

Владу было по-настоящему страшно. Ну, потому что одно дело дежавю, которое приятно щекочет нервы своей пограничностью между явью и мистикой. И совсем другое дело – перешагнуть эту границу. Когда безо всякой травки глюки нагло, по-хозяйски начинают ломиться в твоё сознание прямо среди бела дня. Сапогами топать, как гестапо.

Так. Надо успокоиться и попытаться во всём хоть как-то разобраться.

Ладно. Допустим, во время укола ему стало плохо, и странный диалог с медсестрой-оборотнем просто пригрезился. Может такое быть? Может.

Но чужое отражение в зеркале?!Это как?! Он ведь тогда уже пришёл в себя. А девушку видел чётко, наяву.

Пухлые капризные губы… Тонкие аристократические запястья…Длинные пальцы с ухоженными ногтями… За несколько секунд он разглядел даже слишком много. Впрочем, и разглядывать особо не требовалось – отражение было пугающе знакомым. Как будто его собственное.

Что она сказала? Почему приложила палец к губам?

Впрочем, это всё неважно. Важным сейчас оказался единственный вопрос: что это было?! Что?!

Влад обхватил голову руками и застонал. Звук собственного голоса вернул к действительности.

Он давно уже сидел на незнакомой детской площадке, пытаясь прийти в себя. Уроки, наверное, как раз закончились. Плевать. Если классная нажалуется родителям, скажет, что плохо стало от вида крови. Дома поймут, знают об его аллергии на больницы после того неудачного наркоза.

Мать, кстати, писала тогда жалобу на нарколога. Ей ответили, что врач не виноват – дозу, исходя из веса и возраста подростка, рассчитал правильно. Просто, дескать, у вашего сына слишком восприимчивая нервная система.

Может отписка, а может правда. Влад предпочитал второй вариант. Мысль о том, что он воспринимает окружающую действительность гораздо острее, нежели прочие, очень льстила. И укрепляла в правильности выбора творческого, точнее – поэтического жребия.

Но это ещё не всё! Юному поэту нравилось вести ироничный диалог с самим собой – как бы в продолжение этой мысли. А продолжение упиралось в провокационно щекочущее нервы, хотя расхожее мнение, будто гениальность неизбежно граничит с безумием.

Так что, увы, не гений я, усмехался Влад. Для этого слишком нормален всё-таки, ха-ха. А если честно: хотел бы быть гением? Да кто ж не хочет! Но чур, прицепом к блистательной гениальности идёт жуткий, угрожающе лязгающий на стыках яви и нави кособокий вагон безумия. Непонятно чем или кем забитый.

Перед этим шуточным воображаемым выбором Влад замирал на несколько секунд с трепетом, как будто и впрямь решалась его судьба. И, наконец, мысленно восклицал: всё равно хочу! Хочу! Лучше быть безумным гением, чем стандартной презренной бездарностью.

Ну вот – накликал!

Влад невольно усмехнулся. Что, собственно, накликал-то?

Если следовать этой логике, лёгкие шаги безумия должны вести за собой тяжелозвонкую поступь гениальности. Разве не этого он хотел? А вдруг!

И тут же бездонная пропасть, зияющая и засасывающая, вдруг трепыхнулась и вывернулась наизнанку. Словно авоська. Надулась пузырём и высоко взмыла куполом чёрного неба, сияющего звёздами.

На бледной ленте Млечного Пути

регалии миров

подрагивают тонко

и невнятно*