Борис Ельцин и его команда видели пути дальнейшего развития страны в «рамочной» экономической либерализации. На практике этого не получилось. Причин этому исследователи приводят множество, некоторых авторов я цитирую в своей работе над сборником. Моему восприятию более близки оценки исследователя этого периода Ю. Афанасьева, кстати, на начальном этапе, одного из сподвижника Б. Ельцина, о чём я упоминал в предыдущей книге. Вот что он пишет:
«Системная реформа 1985—1991 годов заключала в себе солидный потенциал политических преобразований. Однако ее социальная база вновь оказалась слишком узкой для плавной трансформации государства и общества в гражданские институты.
Ельцинская команда, сохраняя в основном потенциал горбачевских политических реформ, взялась за дело ускорения и углубления экономических преобразований.
Но такие «генетические» особенности российских реформ, как зауженная социальная база, верхушечный, дискретный характер, передел собственности, – режим Ельцина дополнил, помимо прочего, обостренной социальной конфликтностью. (Отмечу, что противоречия российских реформ со временем должны стать предметом изучения исторической конфликтологии).4
Политическое отторжение России практически всеми бывшими «союзными республиками», может быть за исключением Белоруссии, хоть и в разной степени сопровождалось нагнетанием антирусских настроений, в среде бывших «братских народов».
Этот период отмечен «Миллионами беженцев в коренную Россию из Средней Азии, Прибалтики, с Кавказа и даже Украины.
Десятками тлеющих, а порой вспыхивающих межэтнических конфликтов на всем пространстве бывшего СССР.
Наконец, кровавой бойней в Чечне, уже унесшей десятки тысяч человеческих жизней…
Практически во всех странах Союза независимых государств (СНГ) (не говоря уже о странах Балтии), возникшего на обломках Советского Союза к власти пришли люди, которые не забыли коммунистические времена и национальное унижение со стороны Москвы. Вдобавок большинство новых президентов и премьеров отягощены тем же «революционным», коммунистическим воспитанием. И еще большой вопрос, – какие перспективы ждут в обозримом будущем интеграцию в рамках СНГ, которую все президенты и премьеры официально приветствуют?»5
Начало экономической реформации ельцинского периода отмечено широкомасштабной приватизацией госсобственности. Этому процессу я уделяю в этой книге достаточно внимания. Приводимые мною материалы, базируются на анализе серьёзных с моей точки зрения исследователей. Будучи приверженным, следованию истины я стараюсь избегать субъективности в оценках таких масштабных событий, имеющих прямое влияние на дальнейшее развитие страны. Хотя, как пишет в своей книге Ю. Афанасьев:
«в обществе, как и в природе, жизнь идет, несмотря на дефиниции, события все равно происходят независимо от того, насколько познано и осознано происходящее. Приватизацию «по Чубайсу», например, многие воспринимают только как чей-то злой умысел, мошенничество, разграбление национального достояния. Но для более полного и глубокого осознания этого явления на него надо посмотреть, в том числе и с помощью указанных категорий. Тогда окажется, что фактически приватизация началась задолго до Чубайса. Природа явления и его истоки залегают гораздо глубже верхней плоскости, где просматриваются лишь чьи-то конкретные субъективные политические интересы и решения (а часто – лишь их сугубо криминальные последствия).