– Их нет. Благословение даровалось иным способом. Браслеты девять дней и десять ночей лежали завернутыми в особую ткань, в покрывало, сотканное из выпавшей во время линьки шерсти самого Трича.

Мутная хмыкнула.

– Из шерсти, выпавшей во время линьки? – поморщилась Хватка. – Тоже мне «благословенная ткань»! Ну и мерзость!

– Штырь бы с тобой не согласился, – пробормотала себе под нос Мутная.

– Я что-то никак в толк не возьму, – продолжала рассуждать вслух капрал. – Один браслет на правую руку, другой на левую. А третий куда? Отвечай, старик! И не вздумай произнести какое-нибудь похабное словцо. У нас с Мутной нежные ушки.

– Все браслеты надеваются на правую руку. Они сцепляются между собой. Так мне объяснил жрец, даровавший благословение.

– Я видела соединяющиеся браслеты, но там всегда были какие-то специальные крючочки. А здесь ничего. Ты, часом, не дуришь нам головы, старик? Покажи-ка, как они сцепляются.

– При всем желании не могу. Это благословенное свойство украшений проявляется лишь однажды, когда купивший их – будь то женщина или мужчина – наденет браслеты себе на руку.

– А вот тут уже попахивает мошенничеством.

– Ничего, сейчас проверим, – сказала Мутная. – Такой обман срабатывает, лишь когда можешь всучить подделку и быстренько смотаться.

– Угу, – поддакнула Хватка. – Помнишь, на рынке в Крепи? Народу было – не протолкнуться. Прямо рай для жуликов. – Она язвительно взглянула на старика. – Но здесь тебе не рынок. Ты один, а нас много. Смекаешь? Сколько ты хочешь за свои браслеты?

Ремесленник поежился:

– Ты выбрала самую лучшую мою работу. Я намеревался выставить браслеты на аукцион.

– Аукциона, как ты понимаешь, не будет. Еще раз спрашиваю: сколько?

– Т-триста з-золотых «советов».

– Золотых «советов»? Стало быть, в Даруджистане новые монеты появились?

– Если ты собрался торговать в Крепи, то там теперь в ходу малазанские деньги, – пояснила Мутная. – Сколько это будет в переводе на джакаты?

– А я почем знаю? – фыркнула Хватка.

– Могу вам сказать, – осторожно произнес старик. – В Даруджистане за один «совет» дают две джакаты с третью. Если учесть, что одну джакату менялы забирают в свою пользу, то выходит – одна с третью.

Мутная наклонилась, разглядывая браслеты:

– Триста золотых «советов»… Да таких денег хватит целой семье на пару лет безбедного существования, а то и больше.

– Именно на это я и рассчитывал, – признался ремесленник. – Правда, я живу один, и потребности у меня достаточно скромные. Я думал, года на четыре мне хватит, даже если прикупить еще слоновой кости и камней для работы. Отдать браслеты дешевле – это сущее разорение.

– У меня от жалости просто сердце кровью обливается, – сказала Хватка и обернулась к подруге. – Что для солдата деньги? Сегодня ты жив, а завтра…

Мутная передернула плечами.

– Тащи сюда три мешочка, – приказала ей капрал.

– Слушаюсь.

Мутная прошла мимо старика и, беззвучно ступая по тропе, исчезла среди камней.

– Умоляю: только не платите мне джакатами, – заскулил старик. – Пожалуйста…

– Успокойся! – прикрикнула на него Хватка. – Сегодня Опонны тебе благоволят. А теперь отойди от мешка. Я должна осмотреть его содержимое.

Кланяясь, мастер попятился:

– Честное слово, все остальное – сущие безделушки. Вряд ли они тебя заинтересуют.

– Я не собираюсь больше ничего покупать, – объяснила Хватка, засовывая руку в мешок. – Просто действую по долгу службы, выполняю приказ.

– А-а-а, понимаю. Есть что-то такое, чего нельзя доставлять в Крепь?

– Есть. Фальшивые джакаты, например. Мы за минувшую неделю изъяли их с избытком. Торговля в Крепи и так еле-еле поднялась с колен. Кстати, новые даруджистанские деньги там тоже не жалуют.