– А потом суп с котом, – разозлилась Кира. – Биопсия бесплатно, операция – тоже. Про лечение сам все знаешь, видел. А там… Да хоть потоп! А сейчас я хочу в Москву, понял?

Если Кира вбивала себе что-нибудь в голову, остановить ее было трудно. Да Авдей не очень-то и горел желанием останавливать. Байкер на то и байкер, что для него главное – мотоцикл и дорога. К тому же понимал, что ждет их впереди.

Он был даже рад такому настроению жены. Тревожили только обезболивающие таблетки, которые она принимала на ночь.

– А ты выдюжишь? – осторожно спросил он.

Кира коротко вздохнула.

– Ну ты ж знаешь, в дороге приходит второе дыхание.

Это верно. Не раз и не два Кира выезжала в путешествие больной. Однажды прямо перед отъездом ее в автосервисе покусала собака, и распухшая от инфекции нога стала черной. Но Кира махнула рукой и поехала. Ехала и пила жуткую смесь антибиотиков. И выздоровела за три дня. Нога, правда, болела потом почти год на смену погоды. Но тут уж мотоциклы были ни при чем. Глубоко прокусила, может, связки задела. Авдей ругал тогда себя, что отпустил жену одну. Кира отличалась и умом, и сообразительностью, и даже в ремонте мотоцикла могла что-нибудь подсказать, но обладала абсолютной, фантастической безалаберностью-невнимательностью. Вот и залетела под сторожевую псину, которая к тому же еще и щенков оберегала.

Хорошо, сторожа рядом были, оттащили овчарку. В общем, по-хорошему за Кирой глаз да глаз нужен. При всем при этом, когда она хотела, могла быть очень наблюдательной и собранной. Женщина, что с нее взять! Ребро без человека, хоть и с высшим образованием. Тем более, что с высшим образованием! Начитанные – они все такие. Голова в облаках, земли не видит, того и гляди, споткнется.

Авдей вздохнул, глянул в зеркало заднего вида, убедился, что все в порядке, Кира по-прежнему ехала сзади. Свет горел, поворотники не мигали, значит, все было нормально!

Дорога вела. Уносились назад светлые березовые перелески и мрачные, темные еловые леса, деревеньки и города, мосты и реки, пригорки и овраги. Навстречу бежало синее небо, в переносицу бил ветер, резало невыносимо-ярким солнцем глаза, и шоссе увлекало все дальше и дальше от дома. И было уже невозможно остановиться, сделать перерыв в этом упоительном, опьяняющем движении, и рука сама собой то и дело добавляла газу и крепче стискивала руль.

Задохнувшиеся от встречного ветра, от света, от восхитительных, будоражащих запахов дороги, от восторга наконец, они на время и думать забыли о том, что существует еще что-то, кроме сверкающей трассы М53 с ее стремительными автомобилями, разбивающимися о стекло шлема бабочками и резкими сменами окрестных картин. Перед этим отступало все. Уходили проблемы и недомогания, забывались обиды, несбывшиеся ожидания и тревоги.

Какое отличное обезболивающее – дорога!

Но не на этот раз.

После Тулуна на гравийке Авдей понял, что с «Ямахой» что-то не так. В цилиндре детонировало, словно паяльником прижигало ногу от патрубка глушителя, – двигатель нагрелся. На малой скорости мотоцикл непроизвольно подергивался.

– Что за ерунда?!

Перед поездкой он тщательно проверил аппарат, все было в норме, движок работал, как часики.

– Давай заедем к «Северьяну», – предложила Кира, когда муж на остановке объяснил, что есть проблема. – Там поедим и мотик посмотрим.

Отель «Северьян» был небольшим, но весьма приличным заведением, славившимся среди дальнобойщиков. Здесь было все – комнаты для ночевки, кафе, баня, душ, магазин, заправка и небольшой автосервис. Отель частенько выручал припозднившихся путешественников. Особенно Авдей любил кафе – за блины. Очень дорого, но очень вкусно! Пышные, мягкие, в меру поджаристые. Их подавали с медом, с деревенскими сливками, со сгущенкой. Пальчики оближешь и тарелку в придачу – не удержишься!