Данзен кивнул.

– Ну и хорошо. Я, конечно, стараюсь мирно сосуществовать со всеми екаями, но этот… – Далан крякнул от отвращения. – Обычно я за то, чтобы екаи и люди жили вместе. Но не в этом случае. Сегодня у екаев в горах будет повод для радости.

Далан переложил нарезанные волосы в глиняный горшок, добавил немного воды и поставил сосуд на огонь. Когда вода закипела, он вновь вернулся к шкафу, взял из крохотной баночки щепоть какой-то травы и рассыпал ее по поверхности готовившегося лекарства. В воздухе разнесся запах паленой плоти с легким привкусом розмарина.

Данзен вышел наружу.

– Что, не нравится запах? – крикнул из пещеры отшельник, который между тем добавлял в варево новые ингредиенты.

Данзен не ответил.

Он дождался, когда старик закончит лекарство, которое в итоге оказалось черной притиркой, такой густой, будто отшельник намешал угля в застывшее варенье.

– Этого должно хватить, – сказал Далан, передавая запечатанный глиняный горшок Данзену. – Оставшиеся волосы я приберег. Я вымою их еще пару раз и сохраню на случай, если другим детям в деревне понадобится то же лекарство. Я бы предложил тебе заночевать здесь, но, подозреваю, тебе не терпится отправиться в обратный путь.

Данзен кивнул.

– Ты точно не хочешь по крайней мере вместе со мной перекусить?

– Я не голоден.

– Ну как скажешь, – откликнулся Далан, кивая. – В таком случае будь счастлив, Паломник. Если тебе когда-нибудь понадобится лекарство, для себя или кого-то еще, ты знаешь, как меня найти. И удачи с монастырем.

– Спасибо, – сказал Данзен и повернул в сторону деревни.

Держась берега горного ручья, он миновал несколько вычурных откосов и наконец вышел на основную горную тропу.

На ходу он вспоминал бой с дайдаработчи – этот поединок мог стоить ему жизни еще до того, как на свободу вырвались бы демоны. Позднее стоит еще раз заглянуть в журнал и проверить заметки настоятеля об этом екае. Он не помнил, упоминалось ли там о том, что вид вырождается. Возможно, нужно дополнить запись.

Только через два часа наемник добрался до молитвенного камня, где его подсторожил Сюнта.

Данзен зашел в лес и отыскал раздувшийся труп. Звери сожрали глаза Сюнты, щеки и губы, и поотрывали целые полосы плоти с рук. Какое-то существо с огромными когтями вспороло живот трупа, и Данзена еще какое-то время преследовала вонь пролежавших несколько дней на солнце внутренностей.

Бывший убийца направился к Шуе по тропе вдоль леса Асуров. В определенный момент, желая скрыть лицо, он накинул на голову капюшон.

Он миновал свой монастырь и наконец достиг края города, где нагнал гнавшего корову пастуха. Двое мужчин просто кивнули друг другу.

Данзен легко отыскал дом Сарнай, такой заметный среди соседей благодаря яркой расцветке и мастерству хозяина-плотника.

Бывший убийца один раз постучал, и ему открыла розовощекая хозяйка.

– Ты… ты такой грязный! – воскликнула она, разглядев одежду гостя.

– Вот, – сказал Данзен и передал ей лекарство.

– Ты его добыл? – На глаза Сарнай навернулись слезы. – Поверить не могу, что тебе это удалось! Спасибо! Спасибо тебе огромное! Прости, что назвала тебя грязным. Пожалуйста, оставь мне свою одежду, я ее постираю. А ты пока можешь взять вещи Хамдо. Он вернется примерно через час.

– Не беспокойся о моей одежде. Я сам могу ее постирать.

Сарнай сняла с горшка крышку и немного отстранилась.

– Что в нем? – спросила она. – Не помню, чтобы оно пахло так ужасно.

– Лучше тебе не знать.

– Путешествие было очень опасным?

Данзен не ответил.

– В таком случае, – кашлянув, продолжила Сарнай, – мой муж будет у монастыря, как только рассветет. По утрам он обычно свободен, и я уже сказала ему, что когда ты принесешь лекарство, нужно будет помочь тебе с ремонтом. И как только Лиган станет получше, я тоже смогу вам помогать.