– И все же некорректно как-то с нашей стороны, – признался Сандро. – Я-то думал, что мы, изобретатели, должны поддерживать с вами сугубо прагматические отношения.

– Ну почему же? Мы ведь тоже люди, – запальчиво возразила Нино. – По той же причине, по какой ты сегодня у меня гость?

– Нет, пожалуй, – признался Сандро, – причина этому абсолютная случайность.

– Ты веришь в случайности?

– Ну… да. В некотором роде, – протянул Александр. – Которыми мы, люди, по желанию, имеем возможность воспользоваться или нет.

– И ты воспользовался?!

– Твоей любопытностью и гостеприимством, – подтвердил Сандро.

– Не думаю, чтобы это слово подходило к нашей сегодняшней встрече и беседе, – призналась Нино.

– Нет, конечно же, – согласился с ней Александр.

– Или ты таким путем думаешь вытащить у меня свои зарезанные мной изобретения, о которых я сразу после предварительной экспертизы высказалась отрицательно? – полюбопытствовала Нино.

– Нет, конечно же, – возразил ей Александр. – У меня и без них набирается добрых три десятка, как ты уже успела подметить. Хотя, признаться, некоторых отвергнутых, как мне кажется, не совсем справедливо, моих заявок на изобретения тоже жаль.

– Надеюсь, мы не будем их обсуждать сегодня и здесь?

– Нет, конечно! Для этого существует ваше учреждение и ваша работа.

– Спасибо, – искренне поблагодарила Нино.

– Вина моя вся в том, что я с самого начала уклонился от твоего вопроса, – признался Сандро. – Изобретения я считаю, по сути, своими детищами, которых я сотворил, а для человека, не имеющего семьи, сама понимаешь, это очень актуально.

– Понятно. По-твоему, лучше делать изобретения, чем детей? – надкусила Нино пирожное.

– О, это неплохая мысль, – ухватился за ее слова Сандро, отпивая из чашки ароматный цейлонский чай. – Не лишенная пользы. Дети неизвестно, если даже все-таки пригодятся, когда их вырастишь. Ну а изобретения, если даже и не пригодятся, то, во всяком случае, и не подведут, не испортят жизнь.

– Аналогичная позиция в прошлом сделала меня главным патентоведом отдела, – рассмеялась Нино. – Уж не метишь ли и ты к нам на работу?

– К вам? О нет, Боже упаси, только не это, – признался Сандро. – Когда я вижу и вспоминаю, со сколькими и какими разными людьми вам в отделе приходится иметь дело, мне аж дурно становится.

– Ну, это не так опасно! Смотря как к этому относиться. На все вещи и явления можно смотреть по-разному, – напомнила Нино.

– Здесь, как и с какой стороны ни смотри, для меня одно и то же. Одно только то чего стоит, что всем вам в отделе приходится спорить с изобретателями даже из-за одного, порой пустякового слова, – вспомнил Сандро.

– А какой ответ нам надлежит держать за каждое неверное, лишнее слово в свой самый страшный, свой судный день перед Творцом! Представляешь, если мы, патентоведы, да и не только мы, а люди вообще так придираются друг к другу? – задумалась Нино.

– Ну а я о чем? – поддержал ее Сандро. – У вас это происходит еще более или менее культурно. А в других местах, а на улице? Порой ведь пререкания доходят и до летальных исходов.

– Да и мы порой совместно с изобретателями доводим друг друга до такого состояния, что можем нарваться на нервные и психические расстройства со всеми вытекающими из них последствиями, – призналась Нино.

– А вам, случайно, на работе молоко не выдают за вредность? – пошутил Сандро.

– Нет пока, – усмехнулась Нино. – Зарплата слишком средняя для этого на фоне сегодняшней тотальной безработицы и безденежья.

– И все же я не думаю, что именно это толкнуло тебя на твою работу.

– Нет, конечно же! – отозвалась Нино, угадавшая по глазам Александра его следующий вопрос. – Тяга к художественной литературе, – указала она взглядом на выстроенные стопки томов, аккуратно уложенных на длинных и широких полках вдоль всей стены.