За два часа до открытия съезда из подземелий ближайшего метро маршем вышла на улицу колонна здоровенных мужиков в чёрном и решительно направилась к зданию театра. Понятно, что менты не слепые и не глухие, и что вот такое движется к ним, они знали заранее, но что это в сравнении с уже досмотренными делегатами, они определить не могли. Не исключено, что это какое-нибудь РНЕ решило разогнать этот панкосъезд, у них не спросясь. Колонна подошла к внешнему ментовскому оцеплению и остановилась. Старший из сотрудников весьма напряжённо спросил:

– Вы кто?

Первый ряд ему хором ответил:

– Охрана съезда!

Тогда он с некоторой иронией спросил:

– Охрана, а где начальник охраны?

Из глубины колонны энергичным змеино-кошачьим движением со всей грацией воронёного клинка, отблёскивающего только лезвием, возникла абсолютно стройная длинноволосая брюнетка в облегающем чёрном. Настолько милым, насколько и властным голосом она ответила:

– Я начальник охраны.

Это была, как мы называли её за глаза, «наша жизнь и наша красота», опять же здесь будем называть её так, Алёна Лесная по прозвищу «Тотенкопф», которое она получила за свой ясный и холодный древний ум. Алёна была подругой Германа и к ним как нельзя больше подходит выражение «под стать». Они были во всём равны друг другу, а мы изо всех сил старались быть под стать им.

# … по прозвищу «Тотенкопф», которое она получила за свой ясный и холодный древний ум

После того, как Алёна представилась, всё встало на свои места. Когда полусотней с плюсом здоровых мужиков командует самый здоровый из них, может быть, он ими командует просто потому, что он самый здоровый. А когда ими командует девушка, которой в колонне вообще не было заметно, то здесь лучше вкопаться в юрскую глину как можно глубже и даже перламутром не отсвечивать.

Без дальнейших объяснений Алёна начала расставлять посты. Скрытые посты, которые осуществляли прикрытие наблюдателей, она, разумеется, сменила уже ранним утром. То, что всё идёт по боевому расписанию, и начальник охраны не болтается на виду у кого угодно, а надёжно укрыт в колонне во время её движения, не могло не сказать очень о многом. Сонной хамоватости ментов сильно поубавилось. Потом опять поубавилось – из города подтягивались делегаты, всё больше, больше и больше. Металлолом продолжал заполнять ящики. Один из начальников настороженно спросил:

– Сколько же вас будет?!

Ответ заглушило сообщение по рации о том, что со стороны Замайловской гостиницы двигается колонна делегатов из 350-и человек. В конце концов стало понятно, что зал на 700 человек заказан не просто так, а остальные туда не поместятся. Чтобы как-то решить этот вопрос, усилили внутреннюю и внешнюю охрану, но этого всё равно не хватило.

Когда всё укомплектовалось и стороны заняли рубежи, поскольку вход на само мероприятие ментам был заказан, не то сама по себе, не то с понятной оперативной целью ментовская молодёжь начала задирать нашу, докапываясь до внешнего вида и обзываясь то фашистами, то бомжами и высказывая в виде утверждений свои предположения о дальнейшей судьбе и своих оппонентов, и их организации. Наши ребята в долгу не оставались и высказывали сверстникам в костюмах то, что они давно хотели сказать людям, в лучшем случае равнодушно взирающим на то, как гибнет их страна. В общем, обычная перепалка между молодёжными компаниями, предваряющая драку. В план наших мероприятий это не входило, чего не могу утверждать в отношении противной стороны – наш съезд очень многим не нравился и почему бы не сорвать его, да ещё и под таким шикарным предлогом как «нападение на сотрудника».