Как бы то ни было, простой народ почти всегда уверен, что их лорды лучшие на свете. Такое внушалось повсеместно, поэтому требовалось показать, что герцог на их стороне.

Виктор раньше этого не понимал, ведь, казалось бы, всё очевидно: дворяне плохие, а он хороший, раз избавился от них.

Однако после стольких лет жизни в этом мире он был бы идиотом, не узнав его лучше.

Простые люди не имеют доступа к информации, и порой две деревни в пяти километрах друг от друга почти никак не сообщаются, не говоря уже про связь с остальным миром.

Каким бы плохим ни был их лорд, пока жителям хватает еды и не притесняют лишний раз, они уже будут считать такого господина добродетельным.

Если они и сталкиваются с господами из других владений, то, как правило, это либо проезжающая мимо карета, либо войска вторгшегося агрессора, который не пощадит ничьи жизни.

В таких условиях люди предпочитают знать, что с их лордом всё хорошо и ничего не поменяется в будущем, а они продолжат жить своей жизнью, считая её самой лучшей, ведь сравнить они могут только с ещё более худшими вариантами.

Бьёрн, сидевший на коленях отца, кивал, словно что-то понял, и с умным видом перечитывал указ, написанный на бумаге.

Хотя он плохо понимал, что такое налоги и как они сказываются на жизни простых людей, но быстро догадался, что чем те ниже, тем лучше, и, разумеется, у него возник логический вопрос.

Указывая своим маленьким пальчиком на бумагу, он посмотрел снизу вверх на величественное лицо герцога и спросил.

– Отец, зачем тогда вообще нужны налоги? Разве не хорошо, если люди не будут их платить?

Виктор улыбнулся от такой наивности и искренности, а затем, поглаживая его по голове, ответил.

– Налоги мы используем для содержания армии, строительства дорог, больниц и школ. Если герцогство возьмёт всё на себя, мы не сможем развивать другие вещи. Пусть мы и богаты, но в нашей казне почти никогда нет денег, потому что все они вложены в улучшение жизни людей.

Мальчик, судя по виду, совсем запутался, так как не понимал, что значит быть богатым и не иметь денег в казне.

Однако всё так и было. У Виктора в казне хранилось не больше двадцати тысяч золотых на срочные нужды и ежемесячные траты его жён, оборот же составлял более миллиона золотых.

Если сравнить с Волмаром, чей оборот денежных средств составлял не больше ста тысяч золотых в год, его действительно можно было считать богатым, однако в казне герцога было по крайней мере пятьсот тысяч золотых монет, не считая драгоценностей, артефактов и магических камней.

Виктора такие вещи никогда не заботили, и он, вернувшись к документам, стал обучать ребёнка у себя на коленях всем премудростям ведения бухгалтерии.

Это был для них обоих первый в жизни опыт совместного обучения.

Лорд учил своего сына, а сын учился у отца, и пусть Бьёрн не являлся для него родным, но, если бы кто-то осмелился озвучить такое, то очень скоро бы расстался с жизнью самым жестоким образом, потому что Виктор уже не воспринимал этого ребёнка как постороннего.

***

В то время, пока герцогство истекало кровью, жизнь в Балтес шла своим чередом.

Оставшиеся дома Миранда, Фрейя и Луна, распределив между собой всю работу, продолжали проекты лорда и следили за их ходом, в особенности строительством линкора, который вот-вот должен был спуститься со стапелей.

Шесть двигателей уже были установлены, и Виктору требовалось, чтобы их испытали как можно скорее.

Если эти гигантские конструкции, каждый размерами не уступающие особняку, окажутся неработающими, весь линкор станет лишь кучей металла на воде, не способного ни на что, кроме как стоять у берега.