Именно массовостью актов конфискации, проведенных советской властью, объясняется закрепление в общественном сознании тождества понятий конфискации и национализации. В этом смысле советскую модель национализации можно назвать конфискационной.

Сторонники второго подхода к советской модели национализации считают, что официальные советские историки исказили процесс и причины национализации в первые годы советской власти. Официальная советская историография подчёркивает, что национализация логично следовала из теории марксизма в качестве закономерности социалистической революции. Один из основных сторонников второго подхода, английский историк Э. Карр в своём 14-томном труде «История Советской России» [30] обосновывает тезис о том, что национализация была сделана вопреки задачам и установкам советского правительства, возглавляемого В.И. Ульяновым-Лениным, и вопреки марксистской теории, которая предполагала создание в России государственного капитализма, при котором на промышленных предприятиях создавался рабочий контроль в форме совместного совещания собственников, менеджеров и рабочих. Этот тезис обосновывается также тем фактом, что до марта 1918 года включительно государственный банк Советской России выдавал очень крупные ссуды частным предприятиям, как это делалось в дореволюционные годы. Это и понятно – новая власть заботилась о том, чтобы пополнять бюджет за счёт налогообложения промышленных предприятий, которые в основных отраслях промышленности принадлежали иностранным фирмам и банкам. К примеру, все 20 трамвайных компаний в России принадлежали бельгийцам и немцам; золотодобыча на 62 % принадлежала американскому капиталу через английскую компанию «Голдфилдс»; в горной, горнозаводской и металлообрабатывающей промышленностях 52 % предприятий были иностранными; в паровозостроении 100 % предприятий были иностранными; в электрических и электротехнических компаниях – 90 % и т. д. Э. Карр выделяет два типа национализации в промышленности России – «стихийная» и «карательная» национализации: «Большевиков ожидал на заводах тот же обескураживающий опыт, что и с землёй. Развитие революции принесло с собой не только стихийный захват земель крестьянами, но и стихийный захват промышленных предприятий рабочими. В промышленности, как и в сельском хозяйстве, революционная партия, а позднее и революционное правительство оказались захвачены ходом событий, которые во многих отношениях смущали и обременяли их, но, поскольку эти события представляли главную движущую силу революции, они не могли уклониться о того, чтобы оказать им поддержку» [30].

«Стихийная» национализация представляла собой инициативу снизу, когда рабочие собрания предприятий принимали решения с целью сохранения рабочих мест и выплаты зарплаты, о передаче предприятий в государственную собственность. Так, в одном из первых архивных документов о стихийной национализации фирмы «Копи Кузбасса» отмечалось, что рабочее собрание Кольчугинского совета рабочих депутатов 10 января 1918 года принимает следующее решение: «Находя, что акционерное общество “Копикуз” ведёт к полному развалу Кольчугинский рудник, мы считаем потому, что единственным выходом из создавшегося кризиса является передача Копикуза в руки государства, и тогда рабочие Кольчугинского рудника смогут выйти из критического положения и взять под контроль данное предприятие» [30].

Во многих случаях собственники и предприниматели отказывались подчиняться решению рабочего контроля, что служило юридическим поводом для национализации.

В качестве примера «карательной» национализации можно привести национализацию завода АМО, принадлежавшего клану Рябушинских. История началась ещё в 1916 году, когда Рябушинский договорился с министерством финансов о получении 11 млн руб. для строительства сборочного цеха завода АМО и выпуске 1200 автомобилей. Потратив деньги, после Февральской революции 1917 года Рябушинские пытались закрыть завод. После Октябрьской революции Рябушинские уехали за границу и поручили нанятым управляющим поставить вопрос перед властями о закрытии завода в связи с отсутствием в казне завода 5 млн руб. для завершения строительства. Рабочий комитет завода обратился к советскому правительству с просьбой о помощи, и завод получил 5 млн руб. Однако представитель Рябушинских в дирекции принял решение об использовании денег на покрытие долгов и закрытии предприятия. Тогда советское правительство приняло решение о национализации завода, на базе которого был построен впоследствии ЗИС – завод имени Сталина.