Вот только… Для меня их по́туги и все эти меры по спасению жизни похожи на неприятные прикосновения липких щупалец Кракена. Между мной и сосудом уже начала формироваться связь, я чувствую внешнее влияние.

– Маша, дефибриллятор!

Да ладно! Фу! Ненавижу эту штуку. Сейчас будет долбить разрядами прямо по темечку. Сам еще не сталкивался, но кто-то из «младших» рассказывал про эти ощущения. Нет, так дело не пойдёт. Они не дадут мне нормально слиться с телом. Думаю, парень должен окончательно умереть, чтоб от него отстали. Потом, когда отправят в морг, я тихонечко вернусь и сбегу из этой богадельни…

– Рома, разряд!!!

– Дамы и господа, добро пожаловать в нашу комнату страха… Бу-га-га! Все триллеры и фильмы ужасов непременно имеют сцену, в которой темный коридор подземелья, заброшенного дома, научной лаборатории, бла-бла-бла… подчеркнуть нужное… погружается в зловещий полумрак. На потолке в этот момент обязательно мигает, потрескивая, тусклая лампа. Стои́т полная, абсолютная тишина. Она добавляет напряжённости… Ух, ё!

Стёпа Марков выругался, резко замолчал и оглянулся через плечо. Сделал он это, конечно, не просто так. Для подобной реакции имелась вполне весомая причина.

Помещение морга всегда погружено в полумрак. Здесь, в этой части, как правило, находятся те, чья смерть не вызывает вопросов. Вскрытие делать таким «клиентам» не требуется.

Впрочем, чего уж скромничать, конкретно в этой больнице вообще очень редко нужно делать вскрытие. Бомжи участковому неинтересны. Алкоголики тоже. Причина их смерти видна как на ладони.

Местные менты судьбой подобных личностей не озадачиваются, а местные врачи уверены, что работают в самом неблагополучном из неблагополучных районов. В конце концов, нужно заниматься лечением живых, а не выяснять причины гибели всяких мутных граждан.

Именно поэтому администрация больницы считает, что нормальный свет – лишняя деталь интерьера. Экономика должна быть экономной… Ну подумаешь, главврач около недели назад купил себе новую тачку. Ему она, видимо, всяко нужнее, чем покойникам освещение.

Степан, работая в морге без малого десять лет, уже привык, и к этому подземелью, и к здоровому пофигизму администрации. Сколько главврачей прошло мимо? До хрена. Сколько покойников? Еще больше. Чего только Степан не видел. Удивляться перестал давным-давно.

Однако сейчас, именно в тот момент, когда Стёпа от нечего делать дурковал, изображая из себя злодея мирового масштаба, на потолке неожиданно заморгала единственная тусклая лампа. Да не просто заморгала. С треском и шипением. Чуть искры не посыпались. Прямо как по заказу, ей-богу.

Степан нервно дернул плечом, но тут же поморщился от своей реакции. Чего это он испугался? Не покойников, уж точно. Каждый день на них смотрит. А по спине мурашки побежали. Странно.

– Похоже, пора завязывать с алкашкой… Что-то я стал излишне впечатлительным. Не́чего с похмелья на работу ходить.

Степан поднял голову, уставившись на ту самую лампу. Вот зараза… Трещит, мигает. Надо сказать электрику, чтоб исправил. При таком освещении хрен что сделаешь. А теперь еще и спецэффекты добавились.

Только Степан подумал о спецэффектах, как лампа вдруг перестала искрить и снова приняла обычный вид.

– Чертовщина какая-то…

Степа Марков оглянулся по сторонам. Полумрак. Тишина. Три пустые каталки, одна – с накрытым простыней трупом. Парня привезли около часа назад. А до этого вся больница стояла на ушах. Вроде бы сынок Забелина. Так говорят.

Бред какой-то… с хрена ли ему тогда в лесу помирать? В Ницце, на Мальдивах, в Монте-Карло от передоза – куда не шло. Но здесь, в Новой Москве…