Воспоминание: Когда я был слабым.

Мне было 24. Я сделал то, что не прощу себе никогда. И спустя несколько недель я получил весточку. Она забеременела. Я не знал, что делать. Я боялся посмотреть в лицо своей ответственности. И я сбежал.

Когда прошлое становится настоящим.

Я не могу позволить Эмили сделать выбор из страха. Я не могу позволить ей бежать от своей боли, как бежал я. Я должен быть для неё тем, кем не было для меня никто. Тем, кто поможет ей увидеть свет, даже если она погрязла во тьме.

Когда ты должен услышать себя.

– «Эмили.»

Она вздрагивает.

– «Ты ищешь ответ. Но он уже внутри тебя.»

Она хочет возразить, но замолкает. Потому что где-то глубоко она знает, что это правда.

Когда ты впервые видишь себя по-настоящему.

– «Скажи мне, чего ты хочешь?»

Она закрывает глаза. Я вижу, как её губы дрожат от нерешительности. Проходит минута. Потом две. И наконец она говорит.

Выбор, который меняет жизнь.

– «Я… хочу попробовать.»

Эмили принимает первое осознанное решение – попробовать оставить ребёнка. Её голос еле слышен, но в нём есть что-то новое. Что-то твёрдое, настоящее.

Я улыбаюсь.

– «Тогда ты уже сделала первый шаг.»

Но тьма не отпускает так просто.

Вечером, когда Эмили уходит, я получаю анонимное сообщение. Оно короткое, но заставляет моё сердце замереть.

«Я знаю, кто ты, Карл. И знаю, что ты сделал.»

Я чувствую, как внутри меня просыпается страх, которого не было уже много лет.

Когда ты понимаешь, что за тобой наблюдают.

Я смотрю в окно. Я знаю, что где-то там, в темноте, кто-то смотрит на меня. Кто-то, кто копает в моё прошлое. Кто-то, кто знает, что я не тот, кем кажусь. И я осознаю, что время у меня на исходе.

Когда игра начинается по-настоящему.

Я медленно сжимаю телефон в руке. Я не могу позволить себе отвлекаться на страх. Я должен защитить Эмили. Я должен защитить всех, кто доверился мне. Но в глубине души я знаю: Я больше не контролирую ситуацию. И теперь мне придётся сражаться не только за пациентов, но и за себя.

Угрозы, которые невозможно игнорировать.

Сообщение не выходит у меня из головы.

«Я знаю, кто ты, Карл. И знаю, что ты сделал.»

Кто-то знает. Кто-то копает в моё прошлое. Я не знаю, насколько глубоко этот человек зашёл, но одно ясно: Я больше не в безопасности.

Когда ты начинаешь сомневаться в каждом человеке вокруг. Я замечаю чужие взгляды.

Кажется, что каждый, кто проходит мимо, может быть тем, кто отправил мне сообщение. Я проверяю телефон каждые десять минут, но новых сообщений нет. Только тишина, которая угнетает сильнее любых слов.

Новый пациент, новая боль.

Я выхожу из своих мыслей, когда открывается дверь. В кабинет заходит Маргарет «Мэгги» Андерсон. Ей 70 лет, но она выглядит ещё старше – как человек, которого уже списали со счетов. Она опирается на трость, но в глазах не слабость, а гнев.

Когда старость становится приговором.

– «Я знаю, что мой сын хочет от меня избавиться.»

Она говорит это без вступлений, без эмоций, просто факт.

– «Он хочет запихнуть меня в дом престарелых. Говорит, что мне там будет лучше.»

Она фыркает, но в голосе больше боли, чем злости.

– «А я не хочу. Я хочу умереть дома. Своими вещами, своими книгами, своими воспоминаниями.»

Когда семья становится врагом.

Я молча слушаю. Она разочарована. Не только в сыне. Во всём мире. В том, что старость делает тебя ненужным.

– «Какого чёрта он думает, что знает, что для меня лучше?»

Я медленно киваю. Потому что понимаю её боль лучше, чем хочу признать.

Воспоминание: Когда я потерял свою семью.

Я был ребёнком, когда моих бабушку и дедушку отправили в дом престарелых. Я не понимал, почему. Я плакал, умолял, просил оставить их с нами. Но родители сказали, что так будет лучше. Я не видел их после этого ни разу. Когда я стал взрослым и пошёл их искать, было уже поздно.