Саймон вылез из могилы, а его отец спустился туда – он усмехнулся нам, прежде чем исчезнуть из вида. Саймон вытащил ведро и вытряхнул его содержимое в деревянный ящик. Он был весь перепачкан землей.

– Это что? – спросила я, показывая на ящик.

– Лоток, – сказал Саймон, – Сыплешь туда, что выкапываешь, а потом, когда гроб опускают вниз, переворачиваешь его, открываешь боковину – видишь, тут есть петли – и высыпаешь землю прямо в могилу. Так что вокруг могилы никакой грязи. Тут есть еще два таких – уже наполненные, – Он махнул рукой в сторону двух других ящиков, стоявших у ограды, – Только оставляешь немного земли в конце могилы, чтобы провожающие бросали ее вниз.

– А можно нам посмотреть в могилу?

Саймон согласно кивнул, и мы подошли к краю.

Она оказалась глубже, чем я предполагала. Папа Саймона был внизу вместе с другим человеком. Я видела только их макушки – у папы Саймона волосы как шерсть стального цвета, а второй был абсолютно лысый. Они подравнивали стенки могилы лопатами. Там было так тесно, что они едва могли развернуться. Лысый поднял голову и посмотрел на нас. У него было длинное лицо и нос сосиской. Они с папой Саймона вроде как работают на пару, а Саймон им помогает.

Саймон вытащил еще одно ведро, наполненное землей. Я увидела, как наверху извивается червячок.

– А вы, когда копаете, еще что-нибудь там находите, кроме червей? – спросила я.

Саймон вытряхнул землю в лоток и снова опустил ведерко в могилу.

– Черепки фарфора. Иногда вечные перья. Волчок. Прежде чем эту землю отвели под кладбище, тут была школа. А еще раньше – сад при большом доме.

Из могилы донесся голос папы Саймона.

– Тут еще крепеж нужен, парень.

Саймон передал вниз несколько досок из груды. Я обратила внимание, что стенки могилы через одинаковые интервалы укреплены досками.

– А какая у нее глубина? – спросила я.

– Пока что двенадцать футов, – сказал Саймон, – Но мы дойдем до семнадцати, правда, наш па?

Я посмотрела вниз.

– Так глубоко?

– Тут ведь нужно будет захоронить много людей. Гроб восемнадцать дюймов плюс по футу между каждым гробом, этого хватит на шесть гробов. Целая семья будет.

Я произвела арифметические действия в уме – это было похоже на задачки, которые задает мне гувернантка.

– Семь гробов.

– Не, над верхним должно остаться еще больше фута.

– Конечно. Шесть футов под землей[8].

– Да нет, – сказал Саймон, – Это только так говорят. Мы оставляем два фута над верхним гробом.

– Да о чем вы тут говорите? – вмешалась Лавиния.

Отец Саймона принялся обстукивать доску колотушкой.

– А с ними там ничего не случится? – спросила я.

Саймон пожал плечами.

– Да ничего. Доски удерживают стенки. И потом тут глина – глина редко обваливается. Она сама себя держит. Вот если песок, то тут нужно быть осторожным. Копать песок легче, но держится он плохо. С песком работать опасно.

– Ой, хватит обо всей этой скукотище! – воскликнула Лавиния, – Мы хотим, чтобы ты показал нам ангелов.

– Оставь его, Лавиния, – сказала я, – Ты же видишь – он работает, – Хоть я и люблю Лавинию (она ведь моя лучшая подруга), ее редко интересует то же, что и меня. Ей, например, никогда не хочется смотреть в телескоп, который папочка устанавливает в саду, или копаться в «Британике» в библиотеке. Я хотела еще порасспрашивать Саймона о могилах и копании, но Лавиния мне не дала.

– Может, попозже, когда закончим с этим, – сказал Саймон.

– У нас есть только полчаса, – объяснила я, – Дженни так сказала.

– Кто такая Дженни?

– Наша горничная.

– А где она сейчас?

– Там, в Виллидже. Она оставила нас у ворот.

– Она встретила одного человека, – сказала Айви Мей.