– Тебе разве уроки делать не надо?

– Я уже сделала.

Мамочка вздохнула:

– Осенью пойдешь в школу. Твоей гувернантке за тобой не угнаться.

Я попыталась облегчить ей задачу:

– Может, тебе нужно книги вернуть в библиотеку?

– А знаешь – нужно. Ну хорошо, иди скажи Дженни, чтобы пришла ко мне. И заодно, когда будет в Виллидже, пусть узнает, привезли ли ткань, что я заказывала.

Мы с Лавинией мчались вверх по холму, увлекая за собой Дженни. Та всю дорогу жаловалась, а потому здорово запыхалась, хотя если бы она не тратила силы на причитания, то не устала бы так. Как мы ни торопились, проку от этого было мало – Айви Мей бежать не хотела, и Дженни сказала, чтобы Лавиния вернулась за ней. Иногда брать с собой Айви Мей сущая морока, но на этом настояла миссис Уотерхаус. Когда мы добрались до кладбища, Дженни позволила нам делать что душе угодно, при условии, что Айви Мей будет с нами. Мы сразу же пустились искать Саймона.

Как это было здорово – быть на кладбище без присмотра взрослых. Всякий раз, когда я иду на кладбище с мамочкой и папочкой или бабушкой, я чувствую, что должна вести себя тихо и торжественно, тогда как на самом деле мне хочется делать то, что делали мы с Лавинией, – носиться повсюду и все исследовать. Разыскивая Саймона, мы играли в разные игры – перепрыгивали с могилы на могилу, не касаясь земли (это не так уж трудно, потому что могилы расположены очень близко друг к другу); шли каждая по своему краю дорожки, и у кого попадался обелиск или женщина, прислонившаяся к урне, или животное, тот получал очко; играли в пятнашки на Ливанском участке. Лавиния ужасно визжит, когда за ней бежишь, и несколько взрослых сказали нам, чтобы мы не шумели и вели себя подобающе. После этого мы старались не шуметь, но удержаться было трудно – нам было очень весело.

Наконец мы нашли Саймона – в самом конце кладбища, недалеко от северных ворот. Сначала мы увидели его папу, который стоял над только что выкопанной могилой и вытаскивал из нее на веревке ведро с землей. Там у них специальное колесо на раме, которое они ставят над ямой и крутят. Он вывалил землю в такой большой деревянный ящик на колесах; у ящика высота несколько футов, и он наполнен землей.

Мы подобрались поближе и спрятались за надгробием, чтобы его отец нас не увидел – он такой грязный, краснолицый и с бакенбардами, и даже на расстоянии чувствовалось, что от него несет выпивкой.

Лавиния говорит, что он – типичный диккенсовский персонаж. Наверно, все могильщики такие.

Мы слышали, как Саймон поет в могиле – эту песенку иногда напевает и Дженни вместе с толпой на Хите в праздничные дни:

Отец Саймона даже не глянул в нашу сторону, но он почему-то знал, что мы рядом, иначе бы не крикнул:

– Ну, маленькие дамы, вам чего надо?

Саймон перестал петь, а его отец сказал:

– Ну-ка, идите сюда все трое.

Мы с Лавинией посмотрели друг на друга, но прежде чем решили, что будем делать, из-за надгробия вышла Айви Мей, и нам не оставалось ничего другого, кроме как последовать за ней.

– Сэр, мы бы хотели увидеть Саймона, – Я сама удивилась, назвав его «сэр».

Он тоже, казалось, был удивлен – смотрел так, будто поверить не мог, что мы и вправду стоим перед ним. Потом он прокричал прямо в яму:

– Эй, парень, к тебе гости!

Мгновение спустя над могилой показалась голова Саймона, который уставился на нас.

– Ну, гадкий мальчишка, – проговорила Лавиния, – скажешь уже что-нибудь?

– Наш па, можно мы ненадолго поменяемся местами? – спросил мальчик.

– Для меня и Джо там маловато места, – сказал отец Саймона. Саймон ничего не ответил, и его отец прыснул со смеху, – Ладно уж давай вылезай к своим девицам.