– Давно он такой? – Лёха подскочил к телу подростка и попытался нащупать пульс.

– Я не знаю…

Лёха поднял глаза на парнишку и понял, что они тут «зависали», должно быть, с восьми утра – с начала уроков. Пульс не прощупывался, но дыхание ещё было. Лёха посмотрел зрачки – расширены. Он перевернул мальчишку на бок, достал перочинный нож и надавил им на основание носа, затем попробовал сжать трапециевидную мышцу – подросток не приходил в сознание. Лёха снова положил мальчишку на спину.

– Засунь руку ему в рот и держи язык, чтобы тот не запал.

– Что?..

– Ты глухой? Держи ему язык!!!

Лёха приступил к сердечно-лёгочной реанимации: он через носовой платок на каждый один вдох трижды массировал сердце, но это не помогало. Через пару минут он начал просто бить по сердцу, изо всех сил пытаясь завести измученный подростковый «мотор», но тщетно…

– Спускайся вниз, примешь его, – сказал Лёха второму наркоману. – Повезём в больницу.

– Я не поеду…

– Помоги мне его спустить отсюда и вали куда хочешь!

Они погрузили тело на заднее сиденье «Жигулей», и Лёха на скорости пролетел всё село до самого бора – там находилась ЦРБ.

Лёха положил на каталку своего «пассажира», доктор начал проверять состояние пациента. Через несколько секунд доктор повернулся и посмотрел на Лёху ничего не значащим взглядом:

– Он мёртв. Давно…

Лёха опустился на корточки, но никак не мог оторвать взгляда от трупа: «не от пули он погиб, не от ножа… Не сгорел в БМП, не подорвался на мине. Просто ввёл героин…», – думал Лёха.

– Он же холодный, вы не чувствовали?.. – не унимался доктор.

– На улице холодно…

Лёха не стал никого ждать и ничего подписывать, а просто уехал. Надо было заехать в «гайцам», узнать о машине и поставить её на учёт – советские номера выдавали с потрохами. Он посмотрел на часы – время 13:45. «В школу можно наведаться теперь только часов в семь вечера, – думал Лёха пока ехал, – если наркоту «толкают» там, то это происходит скорее всего на парковке, а не внутри.

Идентификационный номер есть, осталось просто заехать в ГАИ и заплатить за информацию: согласится мент – хорошо, нет – тоже хер с ним. Говорить надо всегда правду – в большинстве случаев ложь до добра не доводит, поэтому, наверно, начну-ка я сразу с постановки на учёт – чего «лепить горбатого»? Там сразу всё и вскроется, если она в розыске. Я, по крайней мере, владельца узнаю… Но припаркуюсь всё равно где-нибудь в далеке, чтобы не сцапали в случае чего. Пока так, а там посмотрим».

Лёха припарковался возле дома-интерната и последние триста метров до отдела ГИБДД прошёл пешком. В «дежурке» сидел развязного вида не по годам всё ещё лейтенант, курил и смотрел телевизор.

– Добрый день, – сказал Лёха и достал документы на машину. – У кого мне машину на учёт поставить?

«Летёха» не сразу соизволил посмотреть на посетителя: только спустя несколько секунд он всё-таки оторвался от своего зомбо-ящика и демонстративно смерил Лёху презрительным взглядом:

– ОБЕД, – наконец-то выдавил из себя «мусор» и упёрся локтями в стол. – До ДВУХ.

Лёха сквозь стекло смотрел на него какое-то время, совершая внутри себя моральный выбор между: «а не въебать ли ему?» и «да ладно, сучок недоделанный, ради благой цели потерпим».

– Ну ладно, – спокойно отозвался Лёха, – до двух обед, а после что, все на фронт идут что ли?

Лейтенант снова откинулся на своё кресло и повернулся боком, бросив:

– Третий кабинет…

В 14:05 Лёха постучал в третий кабинет и, дождавшись слова «Войдите!», приоткрыл дверь:

– Разрешите?

– Да, проходите, – за столом сидел приличного вида молодой инспектор лет тридцати в звании майора и смотрел на Лёху. – Присаживайтесь. Чем могу служить?