Когда я прихожу в сознание, все тело у меня болит. Запах вокруг кажется знакомым, но я не могу вспомнить почему. Я на холодном влажном полу, вся дрожу. Когда я пытаюсь открыть глаза, один глаз остается закрытым. Подняв руку, пальцами я нащупываю сильную припухлость и наконец осознаю, что нахожусь в тюрьме. Рядом со мной у стены сидит молодой мужчина. Выглядит он так же плохо, как я себя чувствую. И все же я его узнаю. Он тот герой из леса. Тот, кому ангел помог сбежать со своей семьей. Как он здесь оказался?

– Где твоя семья? – спрашиваю я хриплым, едва слышным голосом.

Он смотрит на меня без единой эмоции:

«Я не знаю».

Я слышу его голос только в своей голове, а это значит, что у меня не стоит мой защитный барьер. Я ищу в себе силы его восстановить, но их во мне нет. Будто меня опустошили.

«А что случилось?» – спрашиваю я его тоже через мысленную связь.

«Тот тип не сдержал своего слова».

«Высокий темноволосый мужчина, который вам помогал?»

«Помогал! – Теперь он громко смеется и сплевывает на пол рядом с собой. – Он просто хотел попасть в лагерь подготовки героев, где я работал. Когда он получил то, что хотел, он меня просто бросил».

У меня болит голова. Я не в состоянии упорядочить всю эту информацию. Что Марви хотел в лагере? Это вообще реальность или опять просто игра? Лиран и Авиелл хотят добиться, чтобы я не доверяла ангелу? Это невозможно. Они ничего не знают о встрече в лесу Гнева.

– Герой Навиен! – внезапно раздается властный голос.

Я смотрю вверх. Сквозь прутья решетки различаю мужское лицо. На нем нет лилии, и я не чувствую с ним связи, как с героем. Это человек. Наверное, охранник. Я еще раз ощупываю все больные места. Вытягиваю ноги, чтобы прикинуть, будут ли они меня держать. Эти действия пробуждают во мне какие-то воспоминания. Они связаны со страхом и беспомощностью, но в то же время и с архангелом. Я чувствую доверие. Доверие к нему. Но почему?

– Тебя выведут к народу.

– Выведут к народу? – переспрашиваю я, потому что не понимаю, что он имеет в виду.

В следующую секунду мужчина уже открывает дверь камеры и входит. Герой плюет в его сторону, за что получает удар. Он издает сдавленный звук, но не вскрикивает. Не позволяет себе показать, что ему больно. Или, может быть, ему не так уж и больно, ведь по сравнению с его душевными страданиями физическая боль кажется незначительной. Что такое сломанные ребра по сравнению с разбитым сердцем, полным безнадежности и одиночества? Пустяк.

Когда охранник подходит ко мне, я встаю и нарочито издевательски отдаю ему честь.

Он поднимает брови:

– Довольно смело, притом что люди сейчас будут решать, что с тобой сделать. Уж поверь, народ ненавидит героев.

Он хватает меня за испачканные кровью волосы и рывком поворачивает мою голову.

– Особенно тех, кто вырезает с лица свои метки демонов, чтобы быть похожим на одного из людей. Ты никогда не будешь человеком.

Он гаденько хихикает.

Я откидываю голову и бью его лбом, попав в нос. Слышится хруст.

Он вскрикивает и тащит меня из камеры за волосы.

– Ты скоро заплатишь за это, маленькая сучка!

Он закрывает дверь и, не ослабляя хватки, продолжает тащить меня вперед.

Ноги едва держат меня. Они оказались слабее, чем я предполагала. И хотя в моих легких огонь, будто там рана, во мне неожиданно просыпается гордость. Я не хочу оказаться перед этими незнакомыми людьми и позволить им рассматривать меня как товар. Здесь речь идет о моей жизни. Жизни человека, судьбу которого они должны определить. Но нет. В их глазах я не человек. Я всего лишь демон. Порождение ада. Нечто злое, пожирающее детей по ночам. Наверняка они рассказывают друг другу такие истории.