Как мог он, вот так, схода, объяснить жене, зачем это сделал? Понятно же, чтобы ей показать и маме, а то, как же?.. Диво то, какое! Да, ещё прямо в огороде. Но только руками развёл, не находя слов выразить глубину содержательности мотивов своего поступка.

– Может его помыть, а? – сформулировал он, наконец, мысль, больше вкладывая в неё надежду, что, может быть, в чистом виде этот тип произведет на них более благоприятное впечатление.

– Вот и помой, если такой добрый, – зло отрезала супруга.

– Чего я?

– А чего я? Ты – приволок, ты, и разбирайся. Пойди прочь со своим Бенладеном. Сперва натащат в дом всякой нечисти, а потом не знают, что делать с ней. Убери его вон из под моей кровати. Грязи тут натоптали, – схватилась она на веник.

– Надо бы, сына, к доктору сходить, укол сделать, – заботливо предположила Зинаида Степановна, – Мало ли чего у него на зубах. Всякая, там, может, оказаться зараза.

– Действительно. Может, он бешеный, – поддержала супруга, – Вон, как на людей кидается. Убирай его прочь!

– А-а! – огласил хозяин дом новым витиеватым выражением, примерно обозначавшим: «Стараешься для них стараешься, а в ответ никакой благодарности», – Вылезь оттуда, – грозно крикнул, встав на четвереньки, преисполненный решимости вытащить гостя из норы.

Тот бросил на мужика взгляд полный враждебного недоумения.

– Давай! – гаркнул Федор, протягивая руку.

Видимо, значение слова «давай» тот понимал. Во всяком случае, перестал отбрыкиваться ногой и внимательно посмотрел на мужика.

– Руку давай, – повторил тот, – Ты, жрать, хочешь или нет, твою мать!

Сочетание двух слов «жрать» и «давай» произвело на террориста волшебное действие. Он улыбнулся на этот раз гораздо более приветливо, и впервые за всё время их непродолжительного знакомства произнес с жутким иностранным акцентом:

– Жрать давай.

– Жрать, жрать, – передразнил его Федор, протягивая ему руку, – Давай.

Засевший под кроватью с минуту подумал, прикидывая в уме некие варианты, затем снова улыбнулся, кивнул головой и молвил:

– Жрать давай.

– Охренел, что ли? Сюда? Тебе? Хрен тебе! – выкатил в ответ Федор здоровенный кукиш, – Вылазь, я сказал. Живо. А то, хуже будет.

Но тот ответной эмоциональной тирады не понял. Опять приветливо закивал головой, махнул рукой, словно приглашая мужика присоединиться к нему под кроватью, и повторил:

– Жрать давай.

– Вот, блин, зараза, – выругался хозяин, приподнимаясь, – Светка, беги за Толиком. Я этого гада один оттуда не вытащу. Он меня снова укусит, – показал ей свой перебинтованный палец фиолетово-белый от крови и йода.

– Это в такую рань? – возмутилась она, – Нам, чёрт косматый, не дал, как людям, поспать. Теперь всю деревню перебудим? Что я ему скажу?

– То и скажешь. Скажи, чтобы приехал побыстрее, – снова опустился на четвереньки мужик, – А то, он ещё выскочит. Делов понаделает. Террорист всё-таки.

Последняя фраза произвела, наконец, на женщину должное впечатление. Она как-то сразу собралась в кучу, напряглась и заявила:

– Не оставлю я вас тут одних. По телефону позвать можно.

– Верно. Звони, – согласился Фёдор.

– Сам звони. Не хватало ещё мне с Толиком объясняться, – передернула она круглыми плечами.

Не спуская глаз с засевшего под кроватью гостя, мужик взял свой мобильный телефон с комода, набрал номер и долго слушал длинные гудки.

– Спят. Не отвечают, – сообщил, – Так не дозвониться. Ехать надо.

– И кто поедет? – бросила жена на него взгляд полный негодования и укора.

– Я этого сторожить буду. Вдруг высочит. Ты езжай, а? За Толиком, – хлопнул глазами муж, словно говоря, а кому ещё ехать-то, как не тебе, раз так оно вышло?