– Ничего. Только проверю это и всё. Больше ничего, – согласился Михалыч.

– Проверил? – воткнула себе руки в бока хозяйка.

– Нет ещё. Но сейчас проверю. Сам икону выдашь или обыск у тебя делать? – смерил мужика пронзительным взглядом блюститель закона.

– Обыск? У нас? Совсем очумел? – вскочила хозяйка со стула, – Искать больше негде?

– Вот мы сейчас и посмотрим, есть, где искать или негде, – вскочил следом милиционер, видя, как в дом входит сержант, а следом за ним соседка баба Тоня, пенсионерка благообразного вида, и продавщица местного магазина Прасковья Петровна, по случаю официального выхода из дома накинувшая на свои дородные телеса ярко зеленый, осенний плащ, – Проходите, проходите, – махнул им рукой, – Свидетелями будете. Вот, – потряс бумажкой, что всё время держал в руке, – Постановление на обыск. Печать. Подпись. Всё, как положено.

– Да, свидетелями будете, как этот вот, паразит, моего Ваньку оклеветывает, – выскочила им навстречу Клава, – Это же надо себе такое придумать. Это же и представить себе невозможно, в чём Ваньку моего обвинил. Искать он у нас вздумал. У нас! Искать больше негде! Совсем совесть свою потерял.

– Ты, не кричи! – цыкнул на неё капитан, – Нечего на меня кричать. Порядок соблюдать надо. Положено проверить, значит надо проверить. Будешь постановление читать? Не будешь? Хочешь – читай. Не хочешь, не читай. Давай сюда, Ваня, показывай, с чем, ты, вчера ходил? Где оно у тебя?

– Что? – недоуменно захлопал мужик глазами.

– То, в чём, ты, вчера комбикорма носил? Мешок, где стоит? – уточнил участковый.

– А, мешок… В чулане, – махнул рукой хозяин.

– Иди, показывай, – пригласил его милиционер, – Давай. Где у тебя чулан?

– А, ты, не знаешь! – всплеснула руками Клара, – Иди и смотри, – выскочила вперёд всех в сени, – Давай, позорь нас среди людей. Вот он у нас, где чулан, – подбежала к двери, распахнула её, – Заходите, смотрите! Вот он мешок, – зашла внутрь и подскочила к стоящему в углу мешку, – Вот они комбикорма. Смотрите. Где тут твоя икона, – развязала, раскрыла, – На-те копайте, – отошла в сторону.

– Ничего, покопаем, – заметил капитан, протискиваясь следом, – Работа у нас такая, копать, – засучил рукав, запустил руку внутрь мешка, – Ну-ка, ну-ка, – нащупал что-то, потянул и словно фокусник вытащил из глубины гранулированного пахучего месива прямоугольную старую икону в золотом окладе, – Вот она, – поднял у себя над головой, так чтобы видели все, кто остался стоять у двери, – А, ты, говорила, нет! Вот она!

– Господи! Да, как же это! – всплеснула руками баба Тоня.

– Вот это, да! – заметила Прасковья Петровна.

– Ах! – только и вырвалось из груди Клары, – Откуда это?

– Оттуда. Не видела? Из мешка твоего. Что ж, ты, Ванька, творишь-то такое? – сочувственно произнес Михалыч, – То тебе Змеи всякие в пещерах мерещатся, то, ты, иконы из церкви начинаешь тащить. На что она тебе? Ты же её продать толком и то не сумеешь.

– Не брал я! – завопил Иван, – Быть этого не может.

– Как же не может. Вот она, полюбуйся. В мешке твоем оказалась. Эх, Ваня, надоело мне возиться с тобой. Совсем, ты, никаких слов не понимаешь, – сокрушенно посетовал участковый, – Ладно, будет у тебя время, посидеть, подумать. Пошли, протокол оформлять будем.

* * *

Пока Михалыч оформлял протокол результатов обыска, Клара сидела с лицом бледнее полотна, словно оглушенная, и без конца повторяла:

– Да, как же это может такое быть? Ваня, да, скажи, ты, им, что не брал!

– Не бал я, – неизменно повторял тот.

Икона лежала прямо перед ними на столе, среди кучи грязной посуды, вся облепленная комочками комбикорма. Сержант стоял у дверей в сенях. Рядом с ним в проходе тихо переминались с ноги на ногу озадаченные случившимся понятые. Николай с Дмитрием Кирилловичем ютились возле окна, не находя себе места и толком не понимая, что тут происходит. На их настойчивые просьбы отпустить их на электричку, участковый неизменно отвечал, что скоро и до них дело дойдет, пока же сидите, не суйтесь, а то живо окажетесь в отделении. Перспектива провести ночь в милиции не сильно радовала обоих незадачливых торговцев. Поэтому они сочли благоразумным не нарушать порядка проведения процессуальных, следственных действий, дабы не привлекать к себе лишнего внимания и без того озабоченного капитана, несмотря на то, что время прибытия долгожданного поезда неумолимо приближалось.