– Что упало, вы видели?

– Нет, не видел, я подумал, кто-то мешок с камнями скинул на подъезд. Да и, похоже, никто из окружающих не видел.

– Сколько человек было рядом?

– Дети бегали, где-то пятеро, наверное… Женщины двое или трое что-то обсуждали… Точно не помню.

– До этого что-нибудь подозрительное в подъезде или во дворе происходило? – сейчас же каждое слово давалось следователю с трудом, и он постоянно трогал своё лицо руками.

– Нет, всё, как обычно.

– Кого-нибудь подозрительного видели?

– Да нет…

– Вы знаете этого человека? – он показал фотографию весьма симпатичной слегка улыбающейся девушки лет шестнадцати-восемнадцати, не больше, блондинки с короткими волосами, в футболке.

– Нет, не видел, не знаю, – по правде сказать, у меня скверная память на лица, но мне показалось, что если б мы встречались где-то, то я бы её узнал – взгляд девушки и выражение лица явно располагали к себе.

– Понятно, – следователь явно готов был продать душу за час хорошего сна.

– А она до сих пор в больнице?

– Она умерла на месте, – сделав паузу и взглянув на меня широко открытыми глазами, ответил лейтенант.

– Как же… но ведь в республиканской больнице…

– В больни… там другая… она из соседнего дома, – он начал что-то печатать на компьютере. – Постарайтесь вспомнить как можно больше про тот вечер, – сделав паузу, не отрываясь от компьютера, вновь обратился он.

– А что… да всё вроде рассказал… давно это было, месяц уже прошёл, да и не было ничего… примечательного.

– Совсем ничего? – как-то даже жалобно посмотрел он на меня.

– Ну, шлепок… ну, камни посыпались…

– Хорошо, подождите немного, – он опять начал что-то печатать, теперь уже медленно.

Немного продлилось чуть больше часа.

– Ознакомьтесь и подпишите – лейтенант передал мне листок бумаги с моими данными и якобы моим описанием тех событий. Было очень много каких-то деталей окружения и моментов, которые, по сути, картину и не проясняли, но в совокупности выглядели нелогично. Бегло пробежав глазами по тексту, я подписал. Самое главное, что меня ни в чем не подозревали.

– А как вы узнали, что именно я проходил тогда у подъезда? Женщины на площадке уж точно знать меня не могли.

– По камерам. Вас опознал один ваш товарищ.

Чертовски хотелось домой, поэтому уточнять я ничего не стал… Я так и не понял, зачем, собственно, меня вызывали, раз они уже просмотрели камеры, по видеозаписям которых и так было ясно, что я ничего существенного не видел, а главное, что девушка зашла в подъезд одна, ни с кем не пересекалась и выпрыгнула с межподъездного балкона на четырнадцатом этаже самостоятельно. Все эти видео были в сети уже на второй день после происшествия.

Не знаю, почему я вдруг вспомнил все эти события сейчас. Переживать всё это, пытаясь уснуть на верхней полке поезда, было тяжело.

1

Я проснулся в 11 часов дня. Поезд стоял на какой-то станции. Соседняя верхняя полка была пуста, внизу мужчина лет шестидесяти читал поверх очков газету. Спал я относительно неплохо, лишь под утро приснилась наимерзейшая чепуха.

Нужно было умыться. Во рту было чёрт знает что, да и глаза следовало промыть. Я никогда не снимал линзы в поезде – неудобно, да и возня со всем этим не доставляла никакого удовольствия. Спускаться было проблематично, я только с третьей попытки нашел подставку для ноги.

По соседнему пути пронёсся пассажирский состав. Мы стояли далеко, путей пять или шесть от здания вокзала, которое представляло из себя одноэтажное здание в четыре окна в длину. На улице не было никакого движения, и если бы не отремонтированный маленький вокзал, который выделялся на сером фоне, можно было бы подумать, что станция заброшена. Пока я умывался, я не заметил, как поезд начал набирать скорость. Вернувшись, я решил сесть на боковое место, которое было свободно. По расписанию, висевшему рядом с купе проводницы, я узнал, что следующая остановка моя. Оставалось ехать чуть больше полутора часов.