– Что-о-о? – взревела мать. – Да как она посмела о таком подумать! Я не позволю, чтобы мою внучку вынашивала какая-то незнакомая тётка. Пусть даже не заикается на эту тему. А отцом кто будет, Дед Мороз? Муж-то ушёл. Совсем сбрендила девка. От кого она собралась оплодотворяться?

– Не знаю, мам, всё это странно. Приезжай, потолкуем.

– Да, ты прав, время пришло! Я приду сейчас же, и мы с ней пойдём в храм.

– В храм? – удивился Михаил. – Я же хотел уговорить её усыновить ребёнка.

– Плохо ты знаешь свою сестру, Мишка! Для неё усыновление – это всё равно что из приюта собачку притащить. Она никогда не согласится растить и воспитывать чужих детей. Детей наркоманов, убийц, насильников и прочего смрада, который заполнил наши улицы, сынок. Ребёнок должен быть свой. В его жилах должна течь твоя кровь и кровь матери твоей. Так что единственный вариант – это молиться и регулярно посещать храм. До него же пешком минут десять. Но эта ленивая, прости господи, задница вместо того чтобы наполнить своё сердце духовной благодатью, сидит и целыми днями смотрит телевизор. Я ведь неоднократно говорила, что, если она продолжит разжижать свои куриные мозги и не примет Иисуса Христа в своё сердце, то мужики всегда будут бегать к любовницам, а их живчики никогда не достигнут её яйцеклетки. Это единственный путь!

– Мама…

– Два года в христианской школе не пошли ей на пользу, и в этом виноваты продажные деятели, которые лишь карманы набивают. Но и она сама виновата. Прогуливала занятия и крутилась с подружками – к слову, такими же пустоголовыми девками, как она сама, и её не интересовало ничего, кроме сериалов и смехуёчков. На этот раз она не отвертится! Я приеду, я выбью всю дурь у неё из головы. Больше никаких экстрасенсов, медиумов, гаданий на Таро и прочего мракобесия. Я захвачу с собой Библию, и мы пойдём с ней в храм. Сегодня же. Точка.

– Рад, что ты приедешь, мама.

– Приеду, и даже не сомневайся. Если этот поганый Вадим Иванович не отпустит меня с работы, я без разрешения свалю отсюда, и ничто меня не остановит. Пусть меня уволят, пусть весь этот гнилой, пропитанный коррупцией лицей утонет в собственных фекалиях, а пол покроется толстенным слоем уличной грязи. Пусть придётся жить на увольнительные до тех пор, пока я не найду другую работу, но я не оставлю Катьку в спальне, запертой на ключ… Сынок, ты-то как? Нормально всё?

– Да, нормально… Вот хотел диплом доделать. Осталось не так много.

– Хорошо! Учись как следует, а то и тебя в храм отправлю. Ну всё, мне надо собираться. Люблю тебя!

– И я тебя.

Михаил сбросил звонок и дотронулся до православного крестика на груди. Затем открыл ВК и набрал сообщение Антону:

«Я собираюсь».

***

– Уверен, что никто не догадается? – спросил Антон.

– Я сделаю всё возможное, не беспокойся, – ответил Костик Покровский, разливая алкоголь по бутылкам через воронку. – Ты под прикрытием.

Антон постарался, чтобы этим утром в пятикомнатной квартире в центре Тулы не присутствовал больше никто кроме него и Кости. Никто не должен был и слухом прослышать, чем они тут занимаются.

Друг-дегустатор постарался на славу. Притащил аж сорок пять пустых бутылок из-под алкоголя элитных марок. Каждая в своё время стоила от шести до пятидесяти тысяч рублей, пока их не опустошили ценители. Костя хватал контрафактные бутылки с виски и коньяком за три копейки и неторопливо заполнял тару.

Антон огляделся. Квартирка – шик. Просторная, и много мягкой мебели. Есть где устроиться, если устанешь танцевать. Потолок украшен декоративными дизайнерскими панелями. На стенах развешаны праздничные атрибуты: плакаты с поздравлениями, воздушные шарики и флажки.