– Ой – спрятав вино за стойку, сказала девочка – Не говорите никому, пожаааалуйста, хи-хи – она приложила указательный палец к пухлым губам.

Девочка была совсем молода, ровесница Грозданы или младше. Она выглядела милой и невинной, будто бы она не пила сейчас до пьянства.

Чем-то похожа на куколку: белоснежная кожа, овальное лицо, тоненький нос и пухлые губки. Она неловко попятилась на Шуму своими зелёными глазками, завязывая свои белоснежные кучерявые волосы в хвост, игриво хихикнула и спросила:

– Вы точно не расскажете? Я совсем чуть-чуть. Оно такое вкусное…мм… может и вам налить стопарик? Всего лишь сто фронтовых за смерть солнечных ублюдков. Выпьете со мной?

– Меня сюда вызвали по важному поручению от Льиюсона – Шума пожал плечами – Предпочитаю не пить на рабочем месте.

– Очень зря! – девочка слегка осмелела и высунула бутылку обратно на стойку – Оно такое хорошенькое, мм. Люблю иногда бухнуть. Ой… Вас вызвали. Понимаю.… Ха-ха!

Девчонка залпом опустошила бокал, вновь наполняя его из бутылки. После она попыталась встать на ноги, но из-за выпитого алкоголя у неё ничего не вышло, и она едва ли не рухнула на пол.

– Ой, вот же ноги-руки, то есть крюки ноги – засмеялась она, когда Шума подхватил её – Кажется, я перепила?

– Давай я отведу тебя к родителям? – предложил Шума – «Она совсем ещё ребенок»

– Не-не-не – девушка шустро помахала головой – Они далековато. Им всё равно на меня. Папаше точно… Я даже не знаю, кто он. Элуан не рассказывала. Да и кому нужна я, девочка-не-пойми-от-кого? – она жалобно взглянула на Шуму.

– Ты ведь Пенеллопа?

– Ага. Пенеллопа Льюисон, если официально, но можете не официально. Я Льюисон наполовину, поэтому меня так не любят, почти все не любят, гребанные засранцы! Разве я виновата в этом? Ишь, Льюисоны, семья, честь, благородство, голубая кровь, бла-бла-бла. Вы не подумайте что я такая, как они все. Кто его знает, кто я наполовину. Об этом все разговоры здесь, я-то знаю. Может, я старомодна? Да, ёк-макарёк, я пипец как старомодна! Мне всего лишь хочется родительской любви, понимаете ли.… Но меня обвиняют в Раздоре Кланов, будто это я войну начала. Я тогда всего лишь маленьким младенцем была! Вот что может младенец сказать, кроме «уа, уа»? Ничего! Вот помните же заварушку с Питерсонами, а? Папке Джесси не понравилось, что Элуан нагуляла на стороне и родила меня. Ну а я что? К Элуан вопросы, почему я? Дед-старый-хрен-полубог так вообще меня ненавидит. Я для него чужая. А сестрица, сестрица кое-как терпит, хотя постоянно показывает своё превосходство. Мне всё это так надоело! Хочется достойного к себе уважения. Ничего, скоро я стану как Джесси, а может и лучше.…Ой, я, наверное, вас утомила.

Шума часто слышал о ней на Эдеме. В местных барах о ней говорили полушёпотом, предметом споров становилось её происхождение. Как-то раз, один солдат Белого Щита из шестой касты напился и закричал на весь бар, что Пенеллопу Льюисон зачал сам дьявол с другой планеты. Шума не верил в дурные слухи, он считал виноватой лишь похотливость Элуан и агрессивность Питерсонов. Девочка не может быть виноватой в том, что родилась. Однако ему не хотелось вспоминать, что Питерсонов тогда поддержали его родители, но вскоре умерли от Новой Серой Чумы…

– Нет, что ты, ты вовсе не утомила меня.

– Вы же отец Грозданы, верно? Она моя единственная, кто хоть как-то терпит мой скверный характер и не обращает на слухи внимания. Мы с ней славно поладили. Правда вот, злые языки говорят, чтобы я не общалась с ней. Всё из-за того проклятого Раздора Кланов, вы понимаете, ваши родители не очень любили меня. Но я не держу ни на кого обиды. Правда!