Не сделав и шага навстречу вошедшим, архикардинал ответил им небрежным благословением.

– И о чем же эта дурная весть, о которой я был предупрежден? – сухо спросил Наместник.

Кратко и осмотрительно Мейр изложил Филиппу Иксиану факты. Лицо старика потемнело, на нем мелькнуло задумчивое недоумение.

Мейру было это знакомо. Он подмечал подобное выражение каждый раз, когда рассказывал кому-то о вычеркнутых из цепочки истории событиях. Помимо собственной воли, его собеседники пытались вспомнить то, о чем он говорил, отлично понимая, что подобное невозможно.

Выражение задумчивости, а потом озадаченности на лице Наместника Императора сменилось безмолвной яростью – он понял, что безбожный враг преуспел во многом, добравшись даже до его памяти.

– Это плохая новость, – проговорил он, запинаясь. – Очень плохая.

Архикардинал Ремуар молча сделал шаг вперед. Из просторного рукава его поблескивающей сутаны выскользнула тонкая рука и успокоительно сжала плечо Наместника. Филипп накрыл руку кардинала своей.

– Ваше величество соблаговолит вспомнить, – продолжал тем временем Мейр, – что это уже второе подобное нападение. Первую атаку Гегемонии нельзя было назвать полностью успешной, поскольку враг сумел лишь изменить историю прибрежного города Марсель, и то незначительно. Но это последнее нападение решительно является катастрофой. Мы не можем не признать, что неприятель усовершенствовал свое новое оружие.

– Да! Конечно – искривитель времени! – Лицо Наместника Императора исказилось от едва сдерживаемого гнева. – Почему у Гегемонии есть подобное оружие и почему его нет у нас? – Правая рука старика затряслась еще сильнее, как бывало всегда в минуты сильного волнения.

Наличие искривителя времени в руках врагов Империи действительно было страшно. Когда Департамент Истории принимал решения об изменении какого-либо аспекта истории, то месяцы, а иногда и годы уходили, чтобы вычленить ключевые события или комбинации событий, воздействие на которые могло дать ожидаемый результат. Работа При этом проводилась огромная, требующая участия тысяч людей.

А искривитель, очевидно, может менять историю путем простого воздействия какой-то энергии на темпоральный субстрат. Угроза, нависшая над Империей, была реальной и устрашающей.

– Бог испытывает нас, – мягко проговорил архикардинал Ремуар.

– Вы, как всегда, правы, мой друг. – Казалось, Наместник черпает храбрость во всем, что говорит Ремуар.

Да простит его Бог за такие мысли, но Мейр никак не мог назвать влияние кардинала на Наместника благотворным.

– Безбожники будут уничтожены, как только выступит моя Непобедимая Армада, – добавил Наместник, коротко взглянув на архикардинала. – Гегемония покорится Империи. Искривитель будет наш.

– Ваше величество, – неуверенно подал голос Мейр, – оружие столь эффективное, как искривитель времени, необходимо принимать в расчет. Если кораблю с искривителем на борту удастся проникнуть на историческую территорию, от него практически не будет защиты. Я возьму на себя смелость сказать, что искривитель способен уничтожить саму Империю.

– Архивариус Мейр! – взвился Ремуар, внезапно засверкав глазами. – Думайте, что говорите!

– Я сказал только, что это оружие способно уничтожить Империю, – пытаясь защититься, возразил Мейр. – Но я не говорил, что такое обязательно должно случиться.

Решись архивариус сказать о таком прямо, он бы не избежал серьезных неприятностей. Две Вещи, Которые Бог Не Сделает Никогда, были такой же важной частью религиозных догматов Церкви, как и Три Откровения Святого Хеватара. Две Вещи, Которые Бог Не Сделает Никогда, заключались в том, что, дав людям однажды, Он никогда уже не заберет обратно тайну перемещений во времени, и, способствовав возникновению Хронотической Империи, Он никогда уже не позволит ей пасть.