– Я тебя обязательно там найду! – горячо пообещала Ольви.

***

И вот она стояла перед юношеским корпусом, упрямая и решительная. Здесь было не два этажа, а шесть; но у каждого уже была отдельная комната, и можно было оставаться прямо там, а не торчать на ветке, рискуя быть увиденными. Ориен обещал повесить белый платок на окно, и сейчас Ольви пробиралась поближе, чтобы рассмотреть – эта ночь, как назло, выдалась тёмной.

Сосредоточенная на своем, она не заметила ни тени, мелькнувшей позади, ни лёгкого хруста веток, и только когда чья-то рука крепко обхватила ее, прижав к туловищу локти, а вторая зажала рот, Ольви поняла, что попалась.

– А не рановато ли вы начали нарушать правила, юная дама? – прошелестел на ухо вкрадчивый голос.

Ольви затрепыхалась, но ее только сжали крепче… и потащили прочь, прямо к стене, разделявшей дворы юношеского и девичьего корпусов. От стены отделилась фигура, высокая и тонкая, в темном плаще с капюшоном.

– Змей, кого ты притащил? – прошептала она, сдерживая смех, и сняла капюшон – лицо закрыто платком, но волосы! золотистые и кудрявые, как у всех алвоев! Старшекурсница?! – Что это за птенец?

– Белка, ты не поверишь! Она хотела влезть в комнату к мальчику! – таким же веселым шепотом ответил поймавший её.

Белка тихо присвистнула.

– А не рановато ли вы начали, юная дама? – тут же поинтересовалась она, и Змей стал давиться от смеха.

Ольви обиженно засопела, и он разжал её рот.

– Это мой брат! – возмущенно прошептала Ольви. – И я навещаю его уже два года! Просто раньше он был в младшем корпусе, а теперь вот…

Белка и Змей переглянулись.

– А она мне определённо нравится! – решительно заявила Белка. – Возьмём её с собой!

– Возьмём! – кивнул Змей. – Если она, такая пигалица, за два года ни разу не попалась… и не проболталась…

Белка дала Ольви платок – завязать волосы и лицо, Змей подвел их к спрятанной в листьях веревке, привязал к ней ленту, и один за другим они перелезли через стену. Неподалёку ждал извозчик, и лошадь тихо фыркала, переступая копытами.

– Из нашего двора тоже можно выбраться в город, – шепнула Белка, – я тебе потом покажу. А сейчас – молчок!

Извозчик за всю дорогу ни разу не повернулся к ним и не произнёс ни слова. Ольви во все глаза смотрела вокруг. Ночной город обрушился на неё чёрными блестящими камнями мостовой, яркими звёздами на чёрном небе, топотом копыт, огнями фонарей и ночных таверн, целой лавиной запахов – знакомых, полузабытых и совсем незнакомых… Вся та первая ночь слилась для неё в один сплошной головокружительный калейдоскоп: вот Змей и Белка тащат её, совершенно ошалевшую, из повозки, вот они все вместе ныряют в мигающую красноватым светом дверь какого-то подвальчика, вот у неё в руке чашка обжигающе горячего терпкого чая («это чтобы ты в себя пришла!»), вот смеющиеся лица вокруг, среди них есть смуглые, а есть светлокожие, кто в масках, кто в платках, а вот Змей закуривает сигарету, кладет на стол ладонь, и, наклонившись и глядя на Ольви в упор в своей чёрной маске с золотой змейкой на виске, уже серьезно говорит:

– Теперь ты одна из нас. И тебе нужно выучить вот что…

***

До встречи с Белкой и Змеем окружающий мир виделся Ольви простым, понятным и до скукоты предсказуемым. А он оказался шкатулкой с двойным дном, как на представлении у фокусника, куда отец водил ее с братом в детстве. Да и она сама непостижимо раздвоилась: Ольви Орио, юная наследница дома, прилежная ученица днем – и сорвиголова ночью, Синица в черной маске. Она теперь другими глазами смотрела на окружавших ее пансионерок – любая могла оказаться одной из ночных нарушительниц.