Аля поражалась тому, что ей показывали. Она никогда не видела такой огромной, роскошной кровати, покрытой блестящим покрывалом, расшитым шелковыми нитками. Рядом размещался прикроватный столик с лампой на резной ножке из отполированного красного дерева, и встроенный шкаф с зеркалами- дверцами в пол. Стены нежно мерцали теплым, песочным оттенком.

– Нравится твоя комната? – поинтересовалась Ирина.

Аля прошептала в восторге:

– Это шикарные королевские апартаменты!

– Ой, ладно тебе. Комната как комната. – Ирина присела на край кровати, – Я возьму с тебя символическую плату, ты, наверное, уже поняла, что я в основном в разъездах: на гастролях, а если в городе, то не часто ночую дома, сама понимаешь, – подмигнула ей Ирина. Поэтому мне нужно чтобы кто- то присматривал за квартирой. Ты согласна, на такие условия?

Конечно, Аля согласилась. В своих фантазиях о будущем жилье, она не шла дальше скромной комнаты в коммуналке, а тут такое! Хотелось подпрыгнуть до потолка. И она ответила:

– Конечно, согласна!

– Отлично! Тогда собирай вещи и завтра переезжай ко мне. «Вот ключи, – Ирина протянула ей два ключа с хрустальным брелком в идее сердечка, – Держи». И вот еще, – как бы спохватившись, сказала она, – Прошу никаких компаний сюда не водить, за исключением твоего молодого человека, и резиновые изделия по квартире не раскидывать.

Аля густо покраснела и, запинаясь, ответила:

– Я… не беспокойтесь…

Ирина удивленно подняла брови:

– Ты опять на «Вы» перешла? Расслабься, я не кусаюсь! Просто не люблю, когда в квартире бардак. Но не сомневаюсь, что ты очень аккуратная девчонка.

Валерия потянула обоих за руки:

– Пойдемте уже в гостиную. Ужасно есть хочется!

Они опять уселись на диванчик и с удовольствием стали поглощать кучку бутербродов с ветчиной, курицей и сыром, запивая все белым вином.

Аля с интересом разглядывала огромный белый рояль, занимавший треть комнаты.

– Ира, ты ведь на скрипке играешь?

– Да, я муза со скрипкой, как меня назвал один корейский паренек. Он, знаете ли, каждый день ходил в ресторан, где я играла, садился за ближайший к сцене столик и слушал мои выступления от начала и до конца.

– Ирка, ты в своем репертуаре! Может, выйдешь замуж за корейца? – поинтересовалась Валерия.

Ирина отрицательно помотала головой, доедая очередной бутерброд:

– Нет, нет, и еще раз нет! Ненавижу острою кухню, и признаться мне нравятся высокие, широкоплечие парни европейского образца!

– Ира, а чей это рояль?

– Алечка, эта громадина – инструмент матери, я тоже немного играю на нем, но без должного вдохновения и энтузиазма, как говорит маман.

– Он очень красивый! Такой я только в нашей филармонии видела.

– Не представляешь, какой он удобный… и у некоторых ценителей музыки иногда случается музыкальный оргазм, – рассмеялась Ирина.

Аля сначала не поняла, что имеет в виду Ирина, но, когда до нее дошло, она густо покраснела.

– Не смущайся ты так при слове оргазм! Это ведь сама жизнь, и между прочим, одно из самых приятных ее проявлений.

– Ирка, дай человеку привыкнуть к твоему стилю жизни.

– Ты права подруга! Мой стиль – это свобода! Предлагаю поднять наши бокалы за нее!

Для кого свобода, а для кого вечная несвобода, и прежде всего внутри самой себя. Возвращаясь поздним вечером от Ирины, Аля чувствовала, что внутри нее все сжимается от предстоящего разговора с родителями.

Предчувствия ее как обычно не обманули, родители и слышать не хотели о том, что Аля, в её- то семнадцать вздумала снять комнату и зажить взрослой, самостоятельной жизнью.

Отец по большей части, молча слушал и хмурился, а мама как всегда эмоционально взмахивала руками и кричала: