– Потребуй предоплату.

– Пробовал – не берут, комбинат начинает работать на склад, а оплачивать поставки газа и электричества надо, людям зарплату платить тоже надо.

– Это рынок, дорогой, вписывайся. Вся страна этого хотела, а не жить по плану, какой в Госплане написали. Это все текучка, давай лучше о главном поговорим. Я весной решила идти на губернаторские выборы.

– Зачем? Поставили тебя на приватизацию и сиди на жопе ровно.

– В России ни одной женщины главы региона нет, я хочу стать первой.

– А если не удастся свалить нынешнего губернатора?

– Кураков слаб, у меня есть на него компромат, как он раньше с нетрудовыми доходами боролся.

– Поступай, как знаешь, – махнув рукой, сказал Сидоренко, подумав, что надоевшая любовница может сломать себе шею на выборах.

– Мне нужна поддержка «Химсинтеза».

– А как комбинат может тебе помочь?

– Во-первых, на перевыборную компанию нужны деньги, во-вторых, поддержка электората.

– Наша поддержка для губернаторских выборов – один процент максимум. Если ты хотя бы мэром хотела стать, тогда да, в городе мы – сила.

– Город – это мелко, я область хочу.

«Чтобы хотелка у тебя сломалась», – подумал Виталий.

– Хорошо, комбинат поддержит тебя двумя руками, – произнес он вслух.

– И это правильно, – проговорила она, одевая шубу, поданную Сидоренко. – Секретутку эту чтобы я больше не видела. Целуй меня, я поехала.

Директор вышел провожать свою любовницу в приемную. Как только она вышла, он посмотрел на уткнувшуюся в какой-то документ Светочку, из глаз которой на него капали слезы.

– Ты плачешь, моя девочка? Что случилось?

– Как что? – глотая слезы, вымолвила девушка. – Вы, вы у этой неприятной тетки там лижите, а потом лезете ко мне целоваться! – визгливо крикнула она.

– Ты не так все поняла, – взял за трясущиеся плечи секретаршу директор. – Пойдем покажу, как все было на самом деле.

Они зашли в кабинет, и Виталий Дмитриевич усадил юное создание на стол, где сидела Байсакова.

– Она тут была?

– Да, но она лежала.

– Хорошо, ложись, ножки подогни вот так и поставь на стол, – помогал Сидоренко секретарше в точности принять позу Ольги Петровны, руки его при этом нежно притрагивались к разным местам девичьего тела. – Она так лежала?

– Нет, на ней еще блузка и пиджак были расстегнуты.

Пальца мужчины начали умело расстегивать пуговки на блузке, ощущая через тонкую ткань нежную, как бархат, кожу девушки. В штанах у директора давно уже встало, еще когда он дотронулся в приемной до плеч плачущей секретарши.

– Юбка была вот так задрана? – приподнял Виталий на ней юбку до попы и рассмотрел белые трусики под черными колготками.

– А ноги у нее были открытые и волосатые.

– Как сейчас у тебя? – руки мужчины потянули колготки вместе с трусами вниз, оголяя лобок и ноги девушки без единого волоска.

– Так что вы там могли делать?

– Я осматривал ее, – руки директора задрали лифчик на Светлане и сжали ее бледно-розовые сосочки. – Она сказала, что у нее уплотнения на грудях и лобке.

– Вы что врач, Виталий Дмитриевич?

Девушки заюлозила попой на столе от прикосновения директорских мягких рук по ее коже. Поза юной секретарши была сверхсоблазнительна: вьющиеся длинные белые локоны разметались по столу, язык облизывал напомаженные алой помадой пухлые губы, расстегнутая блузка и задранный лифчик оголяли упругие груди и плоский живот, а собранные возле колен колготки – лобок, попу и ноги. Сидоренко закинул ноги девушки себе на одно плечо, быстро расстегнул на себе ремень, скинул пиджак и спустил брюки. Член мужчины опытным движением нашел вход во влагалище и легко проник во влажную расщелину.