Я с детства хорошо усваивала материал, так что мне хватило года отношений, чтобы научиться у Игоря главному. Он любил говорить: «Зачем тебе учиться? С твоими мозгами тебе надо больше трахаться». В этом, как и во всем остальном, что говорил Игорь Пресс, с ним было трудно не согласиться… И вот однажды я подумала: зачем мне тратить еще три года на походы в универ, если этим временем можно распорядиться с большей пользой?

В те годы было модно покупать дипломы. Я же решила, что неоконченное образование может сослужить мне лучшую службу, чем купленный диплом. Тогда я обратилась к Игорю. Так на свет появился новый термин – «балаган». Игорь был в восторге и от меня, и от моей идеи. «Балаган Лены Маяковской» захлестнул наш город как цунами.

Вначале я учила тому, как «бороться за свои права» и «отстаивать свои интересы». Потом давала советы на тему: как правильно использовать термин «закон, что дышло». А в конце первого сезона, когда уже стала известной личностью, заявила во всеуслышание, что бросила университет после второго курса, не имею диплома и не собираюсь им обзаводиться за ненадобностью, ведь для того, чтобы помогать людям, одной корочки недостаточно. Для этого нужно понимать, как все работает в реальной жизни и иметь мозги. Тогда я предложила ввести в оборот новый термин – «юрист-философ» и создать спецкомиссию, которая аттестовывала бы людей, получающих профильное образование не просто диплома ради, а реально созданных для этой профессии, пусть и не обладающих корочкой. Так я и стала первым в мире юрофилом и открыла центр подготовки таких специалистов. Когда в результате мне все удалось, Игорь хохотал как псих на поминках. Он был в таком восторге, что даже перестал меня хотеть. А я продолжала его любить. Тогда-то у нас с ним и начались проблемы.

Какое-то время он еще помогал мне. Не знаю отчего, по старой дружбе или балагана ради. А они теперь стали плодиться как тараканы в квартире маргинала. Вслед за балаганом Маяковской появились десятки подобных предприятий, правда, гораздо менее успешных. Но мне все равно стало тесно в этой авксомской коробочке, где уже так многие успели надышать. Пришло понимание, что нужно укрупняться. Тогда Лена Маяковская сделалась юристом-практиком. Я закрыла свой балаган, сняла мини-юбку, стерла с лица ярко-оранжевую помаду и убрала из речи слова-паразиты.

Лена Маяковская превратилась в Елену Маяк, надела очки, белую сорочку и строгий костюм от Шанель. Она стала ездить по юридическим конференциям и выступать в качестве спикера, пропуская мимо ушей выпады всех этих замшелых партизан-законников. В конце концов, за словом в карман Леночка никогда не лезла, и многим сторонникам «истинного права», так называемого «подлинного закона», тут же не по-детски прилетало. Елена Маяк не оставляла камня на камне на их аргументах. «Истинное право» она называла пережитком прошлого и опиумом для народа; предлагала прекратить профанацию и заменить этот термин на «Право ради истины». «Подлинный закон» она именовала не иначе как «закон с подлянкой», «преступление против человечества», и была воинственно настроена в пользу упразднения этого понятия и его замены на гораздо более подходящий для нужд гуманитарного общества термин «Закон во благо закона». Вскоре выпады партизан стали постепенно сходить на нет, их сменили эпизодические упреки в подмене понятий и спекуляции терминами. Но и по этой части критики госпожи Маяк, моральные старички вскоре были вынуждены склеить ласты. В их закостенелых головах никак не укладывалось, как же так вышло, что эта молоденькая дрянь со всеми ее перевернутыми умозаключениями может так ловко посадить их со всей им свойственной дореволюционной моралью в лужу. А ведь все было просто как дважды два: мезозоям в школе не давали уроков логики. А зря! Иначе старичьё бы знало, что схоластика – наука наук. Пожалуй, логика – это вообще единственный предмет, который стоит изучать, чтобы однажды не пришлось признать свою профнепригодность.