– Если у нас когда-нибудь будет мальчик, то назовём его Алексеем, – говорил муж.

– Ни в коем случае. Нельзя называть дитя в честь папы или мамы. Один из них должен уйти. Понимаешь? Страшно, – забеспокоилась тогда Наталья.

– Неужели ты не хочешь, чтобы сына звали, как и меня?

– Не хочу.

– Нат, а если бы меня не было, ты бы назвала его в честь меня?

– Что ты такое говоришь? Зачем пугаешь? Лёш, не надо!

– Я не пугаю. А так просто. Предупреждаю. Вдруг…

– Не смей произносить ничего плохого, – перебила его жена.

– Ладно. Когда родится, примем окончательное решение насчёт имени.

Слёзы полились из глаз. Странный диалог живо предстал перед женщиной. Воспоминания царапали как кошки, которых намеренно раздразнили фальшивой игрой. Помельникова возвращалась с работы через площадь имени Ленина. Долго находиться здесь она была не в силах. Невыразимое веселье царило в развлекательном уголке города. Дети катались с горок. Взрослые фотографировались возле огромной ёлки, переливающейся радужными оттенками. Радость искрилась на лицах. Наташа провела перчаткой по щекам, стирая признаки слабости. Вместо того чтобы идти домой, лежать и прислушиваться к любому шороху, воображая присутствие супруга, она внезапно повернулась в противоположную сторону и отправилась в торговый центр.

Она заглядывала в каждый бутик. Серые глаза скользили по товару. Иногда вдова брала какую-нибудь вещь в руки и хмурила брови. Её серьёзное выражение внушало доверие. У Натальи возникло крошечное желание показать всем, что она действительно находится в данном пункте по делу. Словно она собиралась что-то покупать. Молодая женщина обманывала саму себя. Ей ничего не требовалось. И приобретать она ничего не хотела. Она сознательно двигалась со скоростью улитки, чтобы как можно меньше времени ей осталось провести дома до завтрашнего утра. Квартира вызывала у неё приступы отчаяния. Всё лежало на своих местах. Всё было по-прежнему. Никаких внешних изменений. Лишь хозяина нет.

Помельникова устала. Бесполезно ходить по магазинам, когда душа летает неизвестно где, а собственное сердце больше не принадлежит телу. Наташа поторопилась к выходу. Однако чей-то профиль привлёк её внимание. Она подошла к стеклу. Всматриваясь в красочную атмосферу салона подарков, она кого-то искала. Наконец она увидела его. И зашла внутрь.

Белый каменный ангел размером с двухлетнего ребёнка стоял на полке, украшенной искусственными букетами лиловых цветов, которые торчали из тёмно-зелёных листьев. Левая ручка небесного существа была поднята вверх. Он показывал знак. Вдова замерла. Она смотрела на него, не отрываясь в течение десяти минут. Умиротворённость разливалась под её кожей. Спокойствие влезало в душу, занимая мягкое кресло. Боль исчезала. Наталья взглянула на ценник.

– Четыре тысячи рублей. Ого, – прошептала она. Да, купить милого ангела она не в состоянии. Это же половина её зарплаты! Конечно, она бы взяла его, если бы у неё были деньги. Если бы у неё был муж. Теперь она вела самостоятельный образ жизни. Заработная плата делилась пополам. Одна часть уходила на оплату коммунальных услуг, а вторая – на всё остальное. Мучительно поджав губы, Помельникова покинула магазин.

На следующий день она снова пришла к ангелу. Сначала застыла в нерешительности за стеклом. Однако жажда взглянуть на прелестное создание тормошила её. И Наташа, отбросив сомнения, делала то, что ей нравилось. Новая любовь меняла её. Неясная привязанность к предмету помогала выживать, утешала. Любование хранителем на расстоянии в несколько сантиметров выворачивало её личность наизнанку. Видеть ангела, его нежный, детский профиль превратилось в ежедневную цель Помельниковой. Эту цель она достигала. Она перестала терзать душу воспоминаниями. Она жила моментами встречи с ангелом. Он дарил ей ощущение покоя, свободы, надежды. Женщина открыла для себя, что ангел похож на дорогого мужа, которого потеряла навсегда и на бесценного малыша, который никогда не появится на свет. Жаль, что в свете немало теневых сторон.