– И ошибетесь, – с милой улыбкой парировала Марина. – Работа, всё она, родимая. В сфере личной жизни у меня тишь да благодать.

– Да-а? – с сомнением протянул Яр. – Ну что ж, не хотите рассказывать, и я вас прекрасно понимаю. Первому попавшемуся…

– Да не в этом дело, – с досадой отмахнулась Марина. – Нет в моей личной жизни никаких тайн. Просто потому, что никакой личной жизни у меня давно уже и нет. Вообще никакой.

– Так в этом и проблема, возможно?..

– Возможно, – вздохнула Марина. – Но всё это настолько неоднозначно… А-а, давайте не будем о грустном. Меня психолог десять сеансов убеждала, что причина моего гастрита кроется в отсутствии полноценной личной жизни. А мне как-то смешно было это слушать. – Она уже жалела о том, что подсела к Яру за столик. Демонстративно пододвинув к себе тарелку с кашей, она взяла ложку и спряталась за стаканом с компотом, как за щитом.

– Хорошо, не буду вас смущать. – Яр примирительно улыбнулся. – Давайте лучше я расскажу вам о своем диагнозе. Да, когда в моей личной жизни случилась катастрофа, у меня полетели к чертям все внутренности. Уже семь лет прошло, а мне до сих пор аукается… – Он еле слышно вздохнул и тоже взял стакан.

– У вас нет детей? – тихо спросила Марина.

– Нет. И, честно говоря… Теперь я даже не знаю, жалею я об этом или рад. Если бы были… им ведь было бы так же плохо, как и мне, и даже хуже. А раз нет… От нее у меня ничего не осталось, кроме воспоминаний, которые постепенно стираются. М-да… Не самая подходящая тема для разговора за завтраком. – Он опустил взгляд, помешал в тарелке кашу, потом снова как-то беспомощно глянул на собеседницу.

– Да, давайте сменим тему, – решительно сказала Марина. – За окном солнышко светит, прекрасная погода, не будем омрачать начало отличного дня. Расскажите лучше о себе что-нибудь нейтральное. Кем вы работаете? Я – менеджер по продажам. Вот от этого, кстати, у меня и гастрит. – Она с улыбкой развела руками. – Противная работенка…

– Я – преподаватель, – отозвался Яр. Марина удивленно воззрилась на него – она уже как-то свыклась с мыслью о том, что ее новый знакомый – военный или пожарный.

– А что преподаете?

Ответ огорошил ее еще сильнее.

– Философию. Кандидат философских наук, доцент.

– Ничего себе!

– А вы что продаете?

– Всякую ерунду!

Они неожиданно дружно рассмеялись.

Следующее утро началось с нового букета цветов, на сей раз – влажных хрупких незабудок в обернутом берестой пластиковом стаканчике. За завтраком Яра в столовой не обнаружилось, зато рядом с тарелкой каши на Маринином подносе стоял такой же пластиковый стаканчик с ягодами – разрешенными диетой! И где он их только раздобыл?.. Марина ела кашу с кисловато-сладким привкусом лета и мечтательно улыбалась…

Перед обедом, после окончания процедур, Марина решила потратить оставшиеся сорок минут на настоящий летний отдых. Переодевшись в купальник и живописно задрапировавшись в красивое бирюзовое парео, она взяла плед и направилась на берег озера. Расстелив плед на полоске песка у кромки воды, она скинула парео и босоножки, ступила в воду и замерла в шаге у берега. Гладкая поверхность воды заволновалась, круги побежали к центру озера, отражения деревьев закачались, исказились, растянулись…

Дно было ровным, песчаным, чистым, вода – прозрачной, приятно прохладной. Марина зашла в озеро по пояс, осторожно, без всплеска опустилась в воду и поплыла, стараясь производить как можно меньше шума и волнения. Плывя, она невольно вслушивалась в звуки, доносящиеся с берегов. Где-то здесь бродят неприкаянные души пропавших людей… Что бы там ни говорил Яр о рекламных мистификациях Северины, люди-то здесь и в самом деле терялись…