– И я тоже буду наблюдать только за тобой. – Промолвила она в ответ.

– Ну, ради такого зрителя стоит выложиться на все сто двадцать процентов. Спасибо большое тебе за вечер. Без тебя он был бы таким же серым, как и все остальные. – Говорил он с напыщенной сентиментальностью, наблюдая, как девица, словно майский цветочек, распускалась.

Через секунду Като резко притянул её к себе, крепко обнял за талию и страстно поцеловал в губы. Как и ожидалось, Анна не противилась, так как уже сама заждалась. Она тут же обхватила его лицо и шею своими крохотными ручками, все это под звуки слипавшихся губ. В полной темноте они могли лишь довольствоваться очертаниями контуров своих лиц. Но, закрывая глаза во время поцелуя, различные образы вспыхивали красочно и четко.

Молодые и беззаботные наслаждались минут пять. Затем Каткема довел ее до подъезда, где они мило попрощались и разошлись с грустными и приятными мыслями одновременно. Като, довольный, что достиг своей цели, но опечаленный тем, что им не удалось простоять у того кустарника подольше, пошел домой отсыпаться за всю прошедшую неделю. Чувство удовлетворения не покидало его до самого сна.

Всё воскресенье он провел, помогая родителям по дому и занимаясь домашней работой. Её в академии было тоже хоть отбавляй, начиная от гуманитарных заданий и заканчивая естественными. В социальной сети – “Толлограм” от Анны целый день сыпались сообщения. Их было так много, что уже к середине дня Като отключил смартфон.

В понедельник Каткему в академии с нетерпением ждали три пары. Уже с утра продолжалась беспощадная семидневная жара, а вдобавок было еще и абсолютно безветренно. Такая погода создавала подавленное состояние у всех жителей полиса, в том числе и у Каткемы, который чувствовал себя даже после хороших выходных высушенным. Артед договорился встретиться с Като до начала занятий, и Чешуа сразу понял, что от него требовалось. Всю дорогу в академию он по видеосвязи разговаривал с Анной.

– Тебя попросить еще вчера хотела, но ты не доступен был, как обычно. – Озлобленно начала она “запевать старую песню” по не очень качественной связи с множеством посторонних шумов, легко вызывающих мигрень.

– Да сколько раз могу тебе повторять, не было у меня вчера настроения!

– Почему не было? Я что ли поспособствовала?!

– Нет… черт, ты то тут причем? – Застонал Каткема, скривив злобно лицо.

Ему не нравилось, что, белокурая постоянно отвлекалась на посторонних лиц во время разговора.

– В смысле причем??? – поджала она гневно пухленькие губки. – Хорошо. Значит, я тебе, как всегда, до фонаря.

Каткема остановился в тени в одном из дворов под деревьями, где из пеньков были вырезаны забавные рожицы с большими улыбающимися ртами и длинными торчащими носами. Они смотрели на Чешуа будто с издевкой и насмешкой. Курсант воспринял это как знак и поймал себя на мысли, что ему будет лучше сейчас успокоиться и перевести дух. Необходимо было прекратить конфликт на стадии зародыша. Он выждал небольшую паузу, отпустил гнев, развеяв его по ветру, и со спокойной душой принялся разговаривать дальше. Като попытался зарядиться позитивом и хорошим настроением, внимая энергию жизни из всего вокруг. Вроде бы даже получилось.

– Нет, конечно! Не смей так даже думать! Чем же моя “принцесса” вчера занималась?

– Да особо ничем важным. Валялась, убиралась, короче – отдыхала, – она сразу же заулыбалась и принялась радостно рассказывать про свои беззаботные выходные, но связь начала тормозить еще сильнее. Ее слова доходили с рублеными паузами.

– Понял, понял. Умница, отдыхать тоже надо уметь, тем более после такой-то тяжелой недели. – Порадовался за нее Чешуа с искренним видом, хотя его чувства были далеки от таковых. Ничего тяжелого в ее учебе Чешуа не видел.