Я все равно охнула – но не от боли – и принялась неторопливо, маняще двигаться вперед и назад, поигрывая волосами. Взгляд я сосредоточила на лице Кирилла: любовалась, как дергались мышцы у него на щеке, как он сжимал порой челюсть, давя внутри себя стоны, как быстро-быстро билась жилка на шее, выдавая его возбуждение с головой.

Я накрыла ладонью его левую грудь – чуть пониже, там, где стучало сердце и закрыла глаза. Я продолжала двигаться на нем, чувствуя его быстрые, горячие прикосновения – на плечах, лопатках, на ребрах и на груди. Он подавался бедрами все навстречу, словно хотел еще глубже насадить меня на свой член, и это будоражило и пьянило меня: слышать, как он негромко стонет, видеть, как напрягаются мышцы у него на руках, как четче проступают вены на предплечьях.

Резко выпрямившись, он стиснул мои ребра, слегка надавил вниз, задев особо чувствительную точку внутри меня. С моих губ невольно сорвался громкий вскрик, который я проглотила на середине. Продолжая удерживать меня на одном месте, жестко зафиксировав в своей хватке, Кирилл начал двигаться быстрее, его движения сделались рваными, совсем короткими. Его член терся об одну и ту же точку, и вскоре я устала даже вскрикивать – лишь тихонько постанывала от удовольствия, находясь на грани оргазма. Моя голова безвольно болталась, волосы рассыпались по взмокшей спине, когда, замерев на секунду всем телом, я шумно кончила и свалилась ему на грудь, чувствуя одну за другой яркие вспышки внизу живота. В голове царила безмятежная, приятная пустота.

Еще крепче меня сжав, Кирилл задрожал, пару раз дернул бедрами и с длинным, гортанным вздохом стащил меня с коленей в последний момент, прежде чем провалиться в свой оргазм. Меня все еще потряхивало, когда спустя минуту он сполз по креслу вниз, и я смогла устроиться у него на животе, положив голову на плечо. Сердце у него стучало также быстро, как и у меня, а грудь покрывала такая же испарина.

Я посмотрела на него снизу вверх и улыбнулась припухшими, зацелованными губами.

— Ну что, — произнесла я, когда вновь обрела способность говорить. ­— Забудешь про кабинет?

Его взгляд вспыхнул шальным весельем.

— Только если мы повторим.

14. 13.

Гром.

— ... а помнишь, ты говорил, что собираешься уходить в легальный бизнес? Завод себе какой-то купил...

Голос Маши вырвал меня из блаженного ничегонеделания. После секса мы лениво валялись в постели и курили одну сигарету на двоих, передавая ее из рук в руки. Я пялился в потолок, наблюдая, как дым рассеивается, поднимаясь вверх.

Ее голова лежала у меня на животе, а распущенные волосы щекотали мне грудь и бедра. Маша повернулась на бок и посмотрела мне в глаза, и одеяло заманчиво сползло у нее с плеча, оголив грудь.

— Допустим. Только я его не совсем купил, но это неважно.

— А этот план еще в силе?

— Почему ты спрашиваешь?

Я протянул ей сигарету и, согнув руку, подложил ладонь под затылок. Подушка валялась с другой стороны кровати, и мне было лень за ней тянуться. Маша не торопилась с ответом, и, когда я посмотрел на нее, то по ее взгляду не смог понять, о чем она думала.

— Передумала быть бандитской подружкой?

­— Ха-ха, очень смешно. Правда, обычно нас называют подстилками, — она скривилась и, резко оттолкнувшись, убрала голову у меня с живота и перелегла подальше. Пришлось поймать ее за руку и удержать в последний момент.

— Ну, не злись. Я не подумал, ляпнул, как дурак. Не хотел тебя обидеть.

Маша дернула плечами, повернулась ко мне спиной и, подтянув к себе согнутые в коленях ноги, уперлась в них подбородком. Проклиная себя за дурацкую шутку, я встал следом за ней и обнял со спины, прижался губами к левому плечу.