Обкуренный вояка не успел проронить ни слова, прежде чем штык-нож, отобранный при побеге у водителя УАЗа, пронзил его сердце. Отняв у мертвого душмана боевой арсенал, Алексей оказался хорошо вооружен, и готовый повоевать с врагом.

Вдруг в его сознании возник сюжет из той самой бойни, свидетелем которой он и оказался. Голос, показавшийся ему знакомым, принадлежал Джамалу, тому жестокому убийце, от ножа которого погибли его товарищи.

Алексей ногтями впился в цевье автомата, и холодок пробежал по телу. Бог сам выделил ему жертву для расправы. Оставить этих тварей в живых, он никак не мог. Они спокойно разгуливают по горам, чувствуя себя полноправными хозяевами, не боясь расплаты за свои зверские проступки.

«Ну что же, ваша беспечность – мой союзник», – мысленно произнес десантник.

Он бесшумно подобрался поближе к врагам и, прижавшись спиной к холодной каменной стене, на миг, слившись со своим укрытием в одно целое, стал ждать удобного случая для нападения. Сквозь одежду он чувствовал каждый миллиметр природного монолита, пусть и не живого как организм, но дающего живительные силы через прикосновение.

С противоположного склона горы спустился второй дозорный, напоминая о времени смены. Для Алексея это был самый подходящий момент. Другого может и не представиться. Все четверо находились, освещенные пламенем костра, в зоне прицела. Он поднял «Калашников» и, прицелившись, нажал на спусковой крючок. Точная автоматная очередь свалила всех четверых, отдаваясь эхом среди ночных горных вершин.

Немного выждав, десантник спустился в ущелье. Трое не подавали признаков жизни, лишь Джамал стонал от полученного ранения, полулежа, опершись на выступ скалы. Увидев Алексея, его рука потянулась к автомату. Десантник отбросил оружие в сторону. На поясе у боевика, в ножнах, висел тот самый клинок, которым он убивал связанных пленников. Эпизод страшного зрелища вновь возник в его сознании. Алексей ударил врага ногой в лицо и выхватил у него нож.

–Ну, здравствуй, Джамал. Удивлен, откуда я знаю тебя? Что ж, представлюсь. Я тот, единственно уцелевший из десантной роты в ущелье, солдат. Упустили вы меня, но оставили в моем сознании жестокие воспоминания, тем самым обрели для себя такого же палача, какие сами, – с гневом произнес Алексей.

–Ты не должен был уцелеть. Там все «неверные» остались кормить падальщиков, и тебе путь туда же, – сжав зубы от беспомощности, ответил боевик.

Алексей вертел в руке трофейный кинжал, глядя на это потерянное человеческое обличье.

–Сколько ты наших пацанов убил этим оружием? Тебе не приходила в твою горячую безмозглую голову, что возмездие настигнет и тебя? Пришла и твоя пора кормить тех же падальщиков. Это не я тебя наказываю. Это твой Аллах воздает тебе за содеянное, – произнес Алексей и, сделал резкий выпад вперед.

Знакомые хрипы раздались в тишине.

–Также, от этого ножа, умирали и наши ребята. Прощай! – сказал Алексей и, вытерев клинок о его униформу, поместил оружие себе за пояс.

Он обшарил карманы убитых, собрал трофеи в рюкзак, и поторопился покинуть это место.

К полудню следующего дня он все же добрался до обители Хамида. Алексей подробно рассказал ему о событиях последних дней. Хозяин скромного горного строения внимательно выслушал его и сказал:

–Тяжелая судьба тебе досталась, сынок, но покоя сейчас не жди. Ты убил змееныша дракона. Джамал был зверем, в человеческом обличье, и настигла его, твоя карающая рука, справедливо. Не место на нашей земле таким нелюдям. Но с другой стороны, ты стал врагом номер один у моджахедов. Сифат очень влиятельный человек среди бандитов, и покоя сейчас не жди. Весть о гибели Джамала разнесется по горам очень быстро, и талибы перевернут эти горы, чтобы тебя найти, и найдут, если останешься здесь. А уж легкой смерти тогда не будет. Они кожу живьем с тебя снимать начнут. Нужно уходить из этой страны, как можно дальше. Я тебя, конечно, не гоню, но оставаться здесь, равносильно самоубийству. С другой стороны, русские также займутся серьезными масштабными поисками, что вдвое усложнит твое, и так незавидное положение. Как говорят, попал ты между двух огней, да еще между каких! Ни те, ни другие играть с тобой не станут. Врагу не пожелаешь оказаться на твоем месте, – сделал свое невеселое заключение, горец.