— Ты… — он снова обходит меня и сжимает пальцами подбородок. — Идешь на кухню, там тебя покормят. Я распоряжусь, чтобы тебе и твоему выродку дали комнату. А потом ты придешь ко мне в спальню.

По телу все же пробегает дрожь, и даже не от холода, а от омерзения. Дергарий прищуривает глаза.

— Ты хорошо меня поняла? — шипя переспрашивает он.

Я киваю. Но точно знаю, что приложу все усилия, чтобы не оказаться в его спальне. Ни при каких обстоятельствах.

Он ждет, когда я пройду перед ним и только тогда следует за мной по пятам, чтобы убедиться, что у меня не осталось ни малейшего шанса. Но прохождение через колодец безвременья подсказывает мне , что шанс есть всегда, даже когда кажется, что ситуация безвыходная.

Внутри лорд распоряжается не спускать с меня глаз, и дородная служанка тут же подхватывает меня под руку и тащит куда-то. Она раза в полтора, а то и в два шире и тяжелее меня, поэтому у меня даже мысли сопротивляться не возникает.

В тепле Фейр начинает возиться и тереться своим носиком о ткань моего платья. Голодный. Я так и не успела дать ему молоко, которое разлил Дергарий, а свое у меня, к сожалению, еще после колодца пропало.

Спустившись по узкой крутой лестнице, мы входим в тускло освещенное, жарко натопленное помещение с низкими потолками. Стены из, видимо, серого в чистом виде камня закопчены и покрыты слоем осевшего жира. В воздухе витает запах тушеной свинины и чего-то жареного. Но во всем этом присутствует привкус прогорклого масла, напрочь отбивающий аппетит.

— Туда садись, — кивает мне служанка. — Да одежу свою сними. Нечего тут грязным тряпьем своим трясти. А это че у тебя, дите, что ли?

Ее лицо кривится, будто она наступила во что-то дурно пахнущее. Она демонстративно вытирает руку, которой касалась меня: все верно, грязь же, распутная девка.

Я стягиваю с себя плащ, складывая его на лавку рядом, и аккуратно разворачиваю Фейра, чтобы он не вспотел. Он все сильнее возится, сначала покряхтывает, а потом и вовсе начинает плакать.

Приведшая меня служанка отпускает в мою сторону неприличный эпитет и кричит кухарке:

— Дина, хозяин распорядился накормить эту… Новую его грелку. Про щенка ее речи не было, — пренебрежительно добавляет она. — Потом отправишь ее в комнату у лестницы.

Из темного проема в углу появляется крепко сбитая женщина средних лет в серо-коричневом платье и немного заляпанном переднике. Ее теплый взгляд глаз цвета темного янтаря прошелся по мне, словно выхватывая важные для нее детали.

— Ты совсем с дуба рухнула, Райна? — возмущенно сказала она. — Какая комната у лестницы? С дитем? Комната Лины свободна, туда и отведу.

Служанка упирает руки в бока и собирается возмутиться, но кухарка не дает ей даже пикнуть:

— А будешь спорить, твои порции случайно станут на треть меньше, — Дина смотрит исподлобья. — И зная твой характер, мне и слова никто не скажет.

Кажется, Райна не находит что ответить. Даже скорее трусит, поэтому снова окатывает меня презрительным взглядом и уходит вверх по лестнице.

Кухарка смотрит ей вслед, поджав губы и недовольно качая головой, а потом переводит потеплевший взгляд на меня. Мне почему-то очень хочется отвести взгляд, будто я делаю что-то противозаконное, даже неприличное. Но плач Фейра не дает мне ни малейшего шанса думать сейчас о стыде или о себе.

— Госпожа Дина, не найдется ли у вас молока для моего сына? — прошу я. — Лорд Дергарий забрал нас из дома, и я не успела покормить.

Она берет ковш, наливает им из кастрюли в плошку молоко и подает мне вместе с ложкой.

— Недоброе ты, деточка, задумала, — она присаживается рядом. — Денег он заплатит мало, да вышвырнет, как наиграется. Вон первого-то, небось, дракон не принял?