Подхватив ждущую меня Бринт под руку, мы направились за угол улицы, где находилась автобусная остановка. «Зеленый Лепрекон» располагался на окраине города, а тащиться туда пешком желания ни у кого из нас не возникло.

Под лавкой автобусной остановки сидела кошка и жалобно мяукала. Я наклонилась к ней и достала упаковку с кормом, которую всегда носила в сумке. Насыпала рядом с лапами кошки, после чего та накинулась на еду, будто не ела неделю.

Поднявшись, я заметила наполовину ободранное объявление о пропаже двадцатилетней Хельги Джонсон. Бумажка висела рядом с рекламными листовками. В объявлении значился рост, цвет волос и глаз, а также описание одежды и фотография девушки. Обстоятельства пропажи мне не удалось дочитать, поскольку Бринт заговорила:

– Так что там про Магне?

– Ничего.

– Так уж прям и ничего? – Бринт хитро уставилась на меня. – Ты же так ждала его возвращения.

– Не правда! – попыталась оправдаться я.

– Ну конечно! – расхохоталась Бринт, плюхнувшись пятой точкой на скамейку. – Мне-то уж можешь не заливать, я знаю, что ты сохнешь по нему уже кучу лет.

– Вовсе нет! С того момента, как он нравился мне, прошло много времени.

Кошка, полакомившись кормом, стала ласкаться у ног Бринт, прощупывая почву. Бринт заметила ее и погладила, после чего кошка прыгнула на ее колени и замурчала довольная собой.

– И-и? – протянула Бринт.

– И мои вкусы изменились.

В конце улицы показался автобус. Мы терпеливо дождались, когда он остановиться, а затем Бринт сунула кошку под куртку и мы запрыгнули внутрь, чтобы занять свои места. В автобусе пахло перегаром и чем-то кислым. Как оказалось, в голове салона расположилась пара бездомных.

Бринт всю дорогу пыталась вывести меня на чистую воду. Преподносила факты о том, что я все еще храню нашу общую фотку с Магне и Варди, сделанную на летнем карнавале три года назад. Я отнекивалась, ссылаясь на то, что это память о Варди, но Бринт было не переубедить и я сдалась.

Сейчас меня беспокоило не то, что Бринт считает, будто я влюблена в Магне, а разговор с Магне о Варди.

Автобус остановился и в салон вошел наш одноклассник – Акке Йохансен. Он казался растерянным, как будто не ожидал нас здесь увидеть. На спине у него висел внушительных размеров футляр для гитары.

Акке нехотя, но вежливо помахал нам свободной рукой. Я помахала в ответ, а Бринт ткнула меня в бок со словами:

– Он подумает, что мы приглашаем его сесть рядом.

– А что в этом плохого?

Акке и вправду двинулся по салону автобуса в нашем направлении. И не потому, что захотел сесть с нами, а потому что в салоне пустых мест просто не оказалось, а возле нас как раз пустовало два сиденья для него и его гитары.

– Ну вот, он тащится к нам, – сердито пробурчала Бринт.

– Да что с тобой такое? – не удержалась я. – Что с того, если он сядет с нами?

– Представь, если Грезе, Сага или Фейт увидят нас рядом с ним?

– Давно ли тебя стало волновать, что подумают эти зазнобы?

Бринт оставила мой вопрос без ответа.

Акке я знала еще с детского сада и если по-честному, то с ним я дружу дольше, чем с Бринт. Во всяком случае, дружила. Из детского сада мы вместе пошли в одну и ту же школу. То и дело его родители брали меня с собой на праздники, экскурсии и даже в отпуск, пока однажды я не повзрослела и не начала общаться с Бринт, с которой у нас были девчачьи интересы. А дружба с Акке сошла на нет еще и из-за его странного белого пятна под глазом, которое неожиданно просто взяло и появилось. Не знаю, как это точно называется, но похоже на частичный альбинизм. Седые пряди хорошо были видны у Акке на челке. Такими же белыми были и ресницы левого глаза. А под ним пятно светлой кожи.