Оттолкнуться от дна. Я тону Тамара Фисенко

© Тамара Фисенко, 2021

ISBN 978-5-0055-1946-7

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Мама.

Весна. Кубанская станица. Улица на окраине. Дорога – гравийка с разлетающимися из-под колёс проезжающих машин камнями с облаками пыли. Второй двор от угла. Металлический забор цвета бирюзы (мама выбирала).

Ставлю машину в тень деревьев. Захожу во двор. Такой родной, такой знакомый… Легонько скрипнула калитка (пора петли смазать, надо сыну сказать). Весна раскрасила всё вокруг своими солнечными красками: жёлто-красные тюльпаны, рядом бело-жёлтые нарциссы, вот-вот зацветёт белая сирень, чуть дальше – фиолетовая… Ярко-зелёная молодая трава, цветёт раскидистая вишня, собирая вокруг себя, наверное, сотни пчёл, калина распускает первые листочки…

Отмыкаю дверь, захожу в дом. Здесь давно уже ничего не меняется: все те же занавесочки на маленькой уютной кухонке, половичок у входа, бессменный электрический чайник, всегда готовый быстро закипеть и напоить хозяйку и гостей вкусным ароматным чаем. На столе белая клеёнка, пара кружек и заварник. У печки вёдра, полные чистой воды (на всякий случай). Открываю задвинутые плотно занавески, распахиваю окна настежь… Свежий воздух сквозняком врывается в комнаты. Становится светло, свежо и …так тихо…

Диван застелен любимым маминым пледом с «тигром». На нём пара подушек, чуть примятых, как-будто вот только что на них кто-то лежал… В углу на старенькой швейной машинке, приспособленной под тумбочку, мамины иконы и небольшой подсвечник в виде белого ангела. На подсвечнике несколько капель жёлто-коричневого воска. Рядом коробочка со свечами. Беру одну, ставлю на подсвечник, зажигаю… Свеча начинает медленно таять, плача восковыми слезинками…

– Здравствуй, мама… Прости, что так редко бываю у тебя…

Слёзы накатывают сами по себе и нет больше сил их сдерживать… Хорошо, что приехала одна: никто не увидит… никто не услышит… Можно не думать о самоконтроле… Опускаюсь и сажусь на пол, реву в голос… Теперь можно…

Через месяц уже годовщина… Год, как мамы не стало… А у меня по вечерам так и тянется рука к телефону: надо маме позвонить… Многолетняя привычка… и я так и не смогла убрать, раздать твои вещи (говорят, так положено, раздавать), даже в стиральной машине остались вещи, которые ты туда заложила… Даже вода в вёдрах тобой поставлена… В кресле – платочек твой, на столе- очки…

Не могу ходить на кладбище. Тебя там нет. Для меня ты осталась здесь, в своём доме. Ты же у меня такая непоседа! Всё время чем-то занята: то готовит, ждёт гостей, то уборка- стирка, то огородом занимается… Всю жизнь трудилась, отдохнуть- посидеть не заставишь. Уже за 80 было, а ты по пеклу малинку собирала и младшим сёстрам развозила гостинчики… И в детстве досталось: в большой семье нелегко быть старшей!

Мамочка, я все твои рассказы помню. Как ты маленькую сестрёнку из хаты в убежище успела забрать, а в то место, где она была, потом снаряд попал. Как в соседнем дворе семью бомба в куски раскидала, а голову мальчика нашли насаженной на кол в огороде… Как немец брата застрелить хотел… Как макуху ели… Как людей сгоняли к горе и расстреливали десятками… Сколько было горя и слёз! А как после Победу праздновали!

Всю жизнь ты, родная, заботилась обо всех. Семья, работа, дети, муж… Помню, как отец из семьи ушёл, а потом вернулся через 17 лет! А ты ждала… Только вернулся он чужим, злым… а ты пожалела, приняла. Когда болел ты ему помогала и когда он умер, похоронила его достойно… И сына тебе пришлось хоронить, и внука, и невестку… Сколько же сил у тебя было, мама?! Помню твои ручки маленькие с больными суставами, личико в мелких морщинках – самое красивое, самое доброе на свете… Помню твои голос и твоё вечное «давайте чайку попьём»… Помню «доча, плохо мне… вы приедете?»

Помню тревожный звонок врача и как твой внук гнал машину в больницу… Помню как ты рукой мне пыталась показать, что не можешь говорить…, как нас выгнали из палаты ждать… Помню звенящую тишину коридора…, как за дверью «реанимации» скрылась твоя каталка…

Как я хотела подойти к тебе ещё там, в коридоре… подержать за руку, сказать «не бойся, мы здесь, мы с тобой… твои дочери и внуки»… Душой рвалась, но умом понимала, нельзя мешать врачам… именно сейчас, сиюминутно решается, успеют ли, смогут ли вернуть тебя…

– Мамочка… Говорят, вы с нами в эти дни между Пасхой и Радоницей. Значит, ты видишь и слышишь меня. Я так люблю тебя! Прости меня, мамочка!

Пора домой. Всё проверяю, тушу почти до конца сгоревшую свечу, закрываю окна, выключаю свет. Закрывая дверь на ключ, оглядываюсь и вижу на воротах снежно-белую голубку, которая, как мне кажется, смотрит на меня изучая… Замираю, боясь спугнуть чудную птицу. Никогда раньше я не видела таких красивых и чистых как облако голубей… Птица вспорхнула и перелетела на ветку цветущей вишни. Мне пора! Но я скоро снова приеду. До свидания, мамочка….

Говорят, все люди разные… Я с этим согласна, ведь сколько людей, столько и мнений. Но понятия о порядочности, честности, достоинстве человека, как и общие законы, должны быть известны и приняты каждым. К сожалению, встречаются люди, живущие по каким-то своим правилам. Зачастую эти правила действуют, в основном, исключительно в пользу человека, их для себя установившего и о них знает только он.

Хочу вам рассказать историю, которая случилась с девочкой 15—16 лет в далекие уже 80-е. Эти события оставили неизгладимый след в её жизни и, к сожалению, последствия этих событий преследуют её до сих пор. Повествование пойдёт от первого лица, так будет легче автору изложить события и описать все чувства героини рассказа.

Начну с того, что родилась, росла и училась до 9 класса я на Дальнем Востоке, что называется «в условиях Крайнего Севера». Север во всех отношениях не сравним ни с югом, ни со средней полосой России. На севере и погода не балует, и ветра сильнее, и морозы крепче… И люди совсем другие, хотя говорят на том же языке, что и в других уголках нашей страны. В моём родном городе, абсолютно точно, никто и никогда не пройдёт мимо упавшего человека, даже если он в нетрезвом состоянии и источает дурной запах. Все понимают, что его надо поднять и, уж если не доставить домой, то, как минимум, занести в тепло, хотя бы в подъезд. Тогда на следующий день он будет трезв и жив. Если оставить его, он через пару часов просто погибнет на морозе. Там даже собак замерзающих заносят в дома и подъезды, спасая тем самым их от лютой холодной смерти.

Ещё один нюанс, о котором, я считаю, необходимо упомянуть, это полное отсутствие разделения по национальности. Делились только на «русских» и местных. Но вражды между ними не было, была только дружба. В нашем классе были русские, украинцы, белорусы, таджики, армяне, евреи и местные северяне. Но об этом мы узнаем позже. Тогда мы были все русскими. Предвзятого отношения из-за национальности не было, нас растили в интернационале.

В школах были довольно сильные учителя: даже чтобы получить тройку нужно было показать определённый уровень знаний и не нарушать дисциплину, с этим было строго. В параллели с моей старшей сестрой учился будущий космонавт П. Виноградов! Так же, в городе были отличные художественная и спортивная школы и множество различных кружков во Дворце пионеров. Дети не сидели по домам, каждый где-то занимался. Я тоже посещала художку и по любой погоде бежала на тренировки по спортивной гимнастике, имея там отличные успехи. До 15 лет мы с подружками увлекались вязанием и шитьем одежды для кукол.

Когда мне исполнилось 16, родители решили переехать с севера на Кубань, вернуться на родину. Здесь жили все мамины родственники: невероятное количество братьев, сестёр, тётей, дядей и племянников… Родители привезли меня в небольшой городок Краснодарского края для того, чтобы здесь я закончила 9—10 классы и к окончанию школы сориентировалась по выбору дальнейшего обучения и выбора профессии. Решено было оставить меня у одной из маминых сестёр. Сами же родители должны были ещё на год вернуться на север, доработать до пенсии.

Заканчивая предысторию, хочу сразу сказать, мой совет: никогда не оставляйте своих детей с малознакомыми им родственниками. А ещё лучше, ни с кем никогда не оставляйте! Вы не представляете себе чем это может обернуться для вас и вашего, пусть уже почти взрослого, но по сути ещё ребенка…

Оставшись без родителей в чужом для меня доме, я пыталась ко всему привыкнуть и всё узнать. То, что я узнавала, иногда шло в разрез с тем, к чему я привыкла ранее: «к лежащему на земле не подходи, хай он сдохнет, алкаш проклятый», «глаза красные, значит наркоман», «с армянями, татарами, узбеками, таджиками, грузинами… и т. д. даже не разговаривай», «про то, что в доме происходит или о чем тут говорят, никому не рассказывай»… О том, что мама оставила тёте на моё содержание немалую сумму, я не знала. Поэтому боялась просить денег на, иногда необходимые, покупки. Готовить я тогда ещё не умела, а тётя не особо была этим озабочена, поэтому я вообще не помню, чем я в то время питалась. Тёте тогда было нелегко, её сын вынужден был покинуть дом на несколько лет, она сильно за него переживала.

В школе всё начиналось нормально: меня хорошо приняли одноклассники, да и с самой учёбой, я думала, сложностей не будет… Хотя я была «ТТ» – тихая троечница, но те знания, что я привезла с собой были сильнее, чем в местной школе. Я надеялась, что здесь мне удастся подтянуть оценки. Ведь очень хотелось поступить учиться дальше: в художественное или в идеале на «журналистику»… Были успехи, были цели и мечты… К тому же, прекрасный, хотя и сложный, возраст, должен был запомниться цветущей юностью, молодостью, первой любовью, взрослением и переменами в жизни…