Отто П. Арахис вырос в неволе, но благодаря усердному труду и прозорливости сумел стать свободной птицей. «Настоящего ворона не приковать цепями» – таково было его жизненное кредо, и он повторил его, бесшумно входя в свой собственный дом.

– В смысле, как я прикована к этой штуке? – отозвалась Люсиль из дальнего конца гостиной.

Отто подпрыгнул. Он не подозревал, что она проснулась и покачивала инкубатор, как колыбельку. Она что, поддразнивала его? Было похоже на то, но он не был уверен на все сто процентов. Они были практически молодоженами, и Отто еще только привыкал к ее шуткам.

Люсиль приободряюще посмотрела на него пронзительными черными глазами, и он расслабился.

– Как спалось, милый? – спросила она с любопытством. – Ты ушел еще до рассвета.

– Спасибо, я спал хорошо, – ответил он.

Отто по натуре был ранней пташкой. Но вот о чем Люсиль понятия не имела, так это о том, как много предрассветных часов провел Отто рядом со Стариком, который и сам не любил валяться в постели. Честно говоря, она не знала, потому что Отто не рассказывал. Он не был уверен, что ей придется по нраву то, как много времени он проводит в мастерской, занимаясь новыми изобретениями, особенно сейчас, когда они ждали появления на свет своего первого птенчика.

Разумеется, Люсиль знала, что Отто изобретатель. Шила в мешке не утаишь. Очень уж хорошо было свито их гнездо – Люсиль прекрасно это знала, ведь она сама его и свила, но именно Отто начинил его устройствами собственного производства. Он был изобретателем от бога, и именно это ей в нем нравилось.

Отто уселся на диван и пролистал журнал «Популярно о науке», который выловил из мусорного бака за магазином «Правильные покупки». И как только у кого-то из людей поднялась рука выбросить такое сокровище? Этого ему никогда не понять. Отто особенно понравилась статья о фильтрации моторного масла, и он перечитал ее несколько раз.

– Масляные отложения убивают двигатель, – пробормотал он себе под нос, переворачивая страницу.

– Долой их! – согласилась Люсиль.

Она слегка наступила на пружинный люк в полу, и тот со свистом открылся. Под ним оказалось отверстие, в которое она выбросила засохший виноград и луковое колечко – остатки вчерашнего ужина. Люсиль не церемонилась с объедками. Она захлопнула люк и прикрыла его циновкой из соломы.

– Какие планы на сегодня, любимый? – спросила она.

– Как обычно. Постараюсь не разнести район в пух и прах. – Отто не сообщил, что чуть позже позади мастерской будет проведен Величайший Эксперимент. Конечно, стоило бы, но он этого не сделал. – А у тебя какие на сегодня планы?

– Хммм, – медленно протянула она, будто хорошенько обдумывая вопрос. – Сперва я собираюсь найти птицу, которая хоть немного знает о том, как чинить инкубаторы.

Когда ее намек остался без внимания, она проявила настойчивость:

– Ведь наш инкубатор сломался. Сломался! Такими темпами мне придется самой высиживать яйцо.

Отто в это время с увлечением читал объявление о продаже двуручных гаечных ключей.

– Может, мне самой попробовать? – продолжила Люсиль. – Я ведь кое-что смыслю в расстройствах.

– Устройствах. У-стройствах. Никогда не называй их расстройствами, ведь они не имеют ничего общего с этим, – Отто вздохнул и закрыл журнал. – Что ты там собралась пробовать?

– Починить инкубатор, дорогой. Наше яйцо остывает.

Семнадцать дней назад Люсиль осторожно поместила яйцо в инкубатор, который разработал и собрал Отто. Обычные птицы сами высиживали яйца и не могли позволить себе отойти от невылупившегося потомства дольше чем на несколько минут. Но Люсиль была слишком современной, чтобы перенять эту традицию. И все же каждые четверть часа она переворачивала яйцо, и оно становилось холоднее. И никаких «если», «и» или «но» по этому поводу.