Протопив печку и позавтракав, запихал кур в мешок, козу привязал на веревку и отправился в Смородинку.

– Мам, там дед какой-то бородатый тебя спрашивает…

Ирина посмотрела на дочь и с испугом рухнула на стул.

– А, где он, доченька… -чуть ли не шепотом спросила Ларису.

– Да тут на крыльце у нас, на скамейке сидит…

– Охти мне, нарушила я свое слово, а он и осерчал, за мной пришел…

Ирина раскачивалась на стуле и причитала.

– Мам, а кто он, этот с бородой?

– Отшельник это, прогневила я его дура бестолковая, ой лихо мне, ой лихо…

– А, чего он тогда с собой козу привел, и в мешке куры шумят?

Ирина непонимающе уставилась на дочь.

– Какой мешок Ларочка, какая коза, ты, о чем говоришь то дочка…

– Коза белая, за забор у крыльца привязана, а куры не знаю какие, их в мешке не видно.

– Забор… коза… дочка ты не путаешь ничего…

– Да ничего я не путаю, иди да сама посмотри, он же тебя спрашивает.

Ирина с трудом поднялась с стула и на ватных ногах кое-как направилась к двери.

Ее домой привезли уже в начале пятого утра, и она еще так и не ложилась спать.

Только было собралась покемарить часок-другой, а тут отшельник пришел.

Она вышла на крыльцо и беспомощно оперлась на дверной косяк.

– Прости меня святой человек, не со зла я их к тебе привела, жизнь ведь там человеческая была…

Отшельник строго посмотрел на нее.

– Не дело ты говоришь Ирина, грешник я, а не святой человек.

– Дак как же это, ты дочку мою спас, девку эту московскую вылечил, как же не святой…

– Жизнь она по-разному складывается Ирина, человек за свою жизнь успевает и нагрешить, и покаяться.

– Да не об этом сейчас речь.

– Я слышал у тебя вроде хозяйство небольшое есть?

– Есть.

Ирина не понимала, чего хочет отшельник.

– Так может тогда возьмешь мою козу к себе, да курочек трех…

– Курочки то несутся каждый день, и коза доится, много не дает молока, но три литра надоишь за день.

– Да как же так, и звать то тебя не знаю, как, ты то куда теперь, аль уходишь далече…

– Верно, ухожу, и далече, а про то как звать меня, да так и зови, Отшельник, оно так и лучше будет.

– Ты в дом то зайди, чай сейчас поставлю, блинов настряпаю…

– Спасибо Ирина за приглашение, да недосуг мне рассиживаться, идти надо.

– Так берешь ли козу и курочек?

– Да возьму конечно, не пропадут, подержу, может вернешься…

– Не вернусь Ирина.

– Погодь, я тебе денег дам за козу и кур…

– Ни к чему это, пристроил их в добрые руки, и на том спасибо.

Отшельник встал и спустился с крыльца.

Не оглядываясь свернул в проулок и ушел.

Ирина еще несколько минут стояла у косяка не в силах сделать шаг.

Наконец сошла с крыльца.

– Ну пойдем милая, будешь у меня теперь жить.

– Лариска, мешок с курами неси в сарай, да смотри чтоб не разлетелись, потом не соберем…

Отшельник вернулся в землянку уже к вечеру.

Стоял у ручья и смотрел на кустарник вниз оврага.

Два года он здесь прожил, даже чуть больше, лето еще прибавить надо.

Тогда он всю весну почти колесил по округам на мотоцикле, побывал в нескольких соседних областях, ища то место, которое бы ему приглянулось.

Мотался целыми днями, а порой и ночь заставала в дороге, но ничего, чтобы его устроило, не находилось.

На этот овраг наткнулся случайно.

Колеся по берегам Оки добрался до реки Жиздра.

И пришлось от Оки вверх подниматься, чтоб найти переезд на ту сторону.

Так и оказался возле этого оврага проезжая поля.

Что его дернуло спуститься в этот овраг, он бы и сейчас не объяснил, но зачем-то ведь спустился.

Прошел его весь, от начала до конца, до самой реки.

И выбрал место с этой самой проплешиной в кустарнике.

Не столь и велика была проплешина, всего-то метров тридцать в квадрате.