Дело в том, что смерть мечты не повлияет на конечный результат – будут деньги, будет операция, ребенок будет ходить. Но случится нечто другое – блеск в глазах паренька будет гаснуть с каждым днем все больше и больше. Вначале будет неверие в выздоровление, потом тоска, апатия, полное безразличие ко всему. И даже благоприятный итог не станет для него таким ожидаемым и радостным. Представьте, ребенок-колясочник, поддерживаемый медсестрами, встает на ноги, и не улыбается. Я знал, что примерно так и будет. Так же я знал кое-что еще.

Пятнадцать минут мы сидели на берегу и смотрели на водоем, где среди обычных рыб резвились чьи-то, плохие и хорошие, мечты, фантазии и надежды.

– Ты как? – наставник посмотрел на меня, уже зная, что никакой «корочки» у меня завтра не будет.

– Нормально, – прошептал я, – просто… так все запороть…

– Кто же знал? – так же тихо сказал он.

– Никто.

Меня же бросила девушка, когда не прошла конкурс, а меня зачислили. Это была ее мечта. Вот она бы все сделала правильно. Любой другой обновил бы червяка. Но не я.

– Ладно, – наставник ободряюще похлопал меня по плечу, – пошли. Ты все равно уже ничем не можешь помочь.

– Могу, – твердо сказал я.

– Каким это образом? – наставник посмотрел на мертвую мечту, плавающую в ведре вверх брюхом.

– Я знаю, где он живет.

– Пойдем со мной, – перед отделом кадров, где ждала трудовая книжка, меня остановил директор.

– Куда? – насторожился я.

Мы вчера уже все обсудили.

– Есть дело.

Мы вошли в приемную, где толпились все ловцы мечты, включая моего наставника.

– Вот, от всех нас, – директор протянул мне конверт.

– Не.., – прохрипел я и прочистил горло, – не надо.

– А это не тебе, а тому пацану.

– Да я сам, – возразил я, – это мой косяк.

– А если бы я так прокололся? Или кто-нибудь из нас? – поинтересовался директор, – И поехал бы в другой город искупать вину? Твои действия?

Что тут скажешь? Я принял конверт. Действительно, чего из себя гордого лепить, когда помогают от чистого сердца.

– Там еще есть визитка, – продолжил директор, – это наши коллеги. Обратишься туда, там в курсе. Понял?

Я кивнул.

– Наших денег все равно не хватит, они еще подкинут. И запомни, это не только твой, так называемый, косяк, а всего нашего отделения.

– Спасибо, – прошептал я.

– А ты молодец, кстати, – заметил директор, – удачи.

Каждый из ловцов подходил ко мне, жал руку, говорил одобряющие слова. И как же мне хотелось остаться в этом коллективе! Но…

Наставник проводил меня до выхода. Стоя на уличной лестнице и рассматривая шумящие тополя, он сказал:

– Когда закончишь, возвращайся.

Я недоуменно посмотрел на него.

– Чтобы быть ловцом мечты, не обязательно работать в полевых условиях. Есть еще аналитика, архив, технический отдел. Что-нибудь придумаем. И ты нам можешь очень пригодиться, если не будешь всю оставшуюся жизнь посыпать голову пеплом. Мы не врачи, не полицейские, но наша работа тоже нужна людям, и мы тоже совершаем ошибки.

Я молча кивнул и, не желая показывать мокрые глаза, пошел прочь быстрым шагом.

Я вернусь. Я обязательно вернусь, как только добавлю денег на операцию к той сумме, что уже наскребли родители паренька. Я сделаю все, чтобы он ходил и радовался этому.

Клянусь!

В мою дверь позвонили, и я поспешил открыть. О да, пацаны-мальчишки, я знал, кто ломится ко мне. Это был князь, тот самый, который Его Величество. И он пришел свататься к моей сестре.

– Быстро к себе в комнату, – скомандовал я.

– Сбавь обороты, – с вызовом предложила сестра.

– Я. Сказал. В комнату.

Сестра удалилась, всем видом показывая пренебрежение к моей персоне.