– Вполне, – ответил Ирвинг. – Хьярти опытный боец и смекалки ему не занимать, а трое солдат вполне справятся с санями, чтобы доставить раненых в деревню.

– Отлично. Теперь мы сможем двигаться быстрее.

– К вечеру уже будем возле крепостных стен, капитан. На вырученные деньги я добуду в гарнизоне лучшие лекарства и сразу же отправлюсь в деревню. Парни выдержат.

– Только давай в этот раз все будет именно так, как ты сказал.

– О чем вы?

– Я про сестер света в Бьялдарге, которые по твоим рассказам принудили тебя осмотреть их, лекарь. Вернулся ты тогда только к утру. Помнишь?

– Да вы что, капитан? Ситуация неотложная. В этот раз моя совесть не позволит мне задержаться, – Ирвинг улыбнулся.

– Хочется в это верить.

***

Отряд разделился. Четверка наемников, на развилке дороги, свернула в сторону деревни, осторожно оттаскивая раненых в безопасное место. Осгод выглядел намного хуже остальных и казалось, что следующую ночь ему не пережить. Но Хьярти знал, как именно сержанту выжить. Он также в принципе и не нуждался в наставлениях лекаря. Однако был слегка удивлен, что монаху известно о нескольких методах, которые используют черные культы.

Хьярти призадумался над тем, что не принадлежит ли лекарь к его культу, но вскоре отбросил эту мысль, когда застал его в лагерной палатке читающего молитвы Агемону. Культист никогда бы не позволил себе пасть так низко.

***

Солнце кланилось к закату, когда наймиты втащили израненных братьев в дом. По своей неосторожности один из них едва не уронил Осгода на пол и тогда Хьярти отвесил ему жесткую оплеуху. Он заставил солдата выйти наружу и караулить их убежище до прибытия подмоги.

Растопив в доме печь, культист и еще двое наемников расположились возле раненых.

Через несколько часов Хьярти поднялся с теплого насиженного места. Он убедился, что двое других наемников спят. Затем он распахнул рубаху одного из раненых и сделал на его груди неглубокий надрез, отчего спящий раскрыл глаза и захотел вскричать. Но наемник заткнул ему рот ладонью и держал до тех пор, пока тот окончательно не замолк.

Хьярти провел рукой по надрезу, а потом прислонил окровавленную руку к ране Осгода, шепотом зачитав текста темных наречий. Молодой сержант замычал во сне, но вскоре успокоился, потому что ему сильно полегчало. Черная волшба культиста сработала. Хьярти улыбнулся мысли о том, что лекарю наверняка неизвестны такие методы лечения.

Наемник резко обернулся к окну. Он почувствовал, что кто-то за ним наблюдал. Что ж, он все равно хотел поквитаться с часовым. Ну а теперь ему придется в конец с ним разобраться. Свидетели ему были не нужны.

Хьярти откинул с головы капюшон, пригладил сплетенные в черную косу волосы, достал из-за пояса кинжал и вышел на улицу.

Яркая луна освещала развалины села, но солдата он не видел. Странным было то, что его следов обнаружить также не удалось. Культист с любопытством обошел дом и заглянул за угол приготовив клинок.

Впереди стояла хрупкая фигура девушки в белом саване, которая обнимала пропавшего стража. Со стороны могло показаться, что она его целует, но культист не был настолько наивен. Он знал, что весь этот театр очередная западня.

Хьярти резко обернулся и точным ударом, вогнал кинжал в шею подкравшейся сзади угрозы. Он увидел растерянное лицо молодой девушки. У нее были яркие голубые глаза, аккуратный маленький нос и красивые алые губы. На мгновение наемник растерялся. Не крестьянку он ожидал увидеть за спиной. Он вытащил лезвие, и девушка упала к его ногам. Хьярти вновь обернулся, но стражник с рыжей девушкой исчезли.

Наемник громко рассмеялся во весь голос, а потом затих. Он наблюдал за тем, как из сожжённых изб и хижин выходят нагие женщины и девушки. А потом услышал над ухом тоненький голосок, что нежно ему прошетал: