***

Бенедикт сидел в водительском кресле и, прокручивая ус, напряженно всматривался в монитор на приборной панели. Маленькие темные точки суетились внизу, перебегая от одного прямоугольника здания к другому. Большинство из них стремилось в сторону главного корпуса, который уже становился трудно различимым из-за черной дымки, сгустившейся над ним после взрыва. Бенедикт постарался увести фургон подальше от пожара – движение клубов дыма, завивающихся в потоках джет-приводов, могло выдать маскировку. При этом, детектив не терял надежду связаться с Чадом, который не отвечал ему последние десять минут, поэтому улетать слишком далеко от главного корпуса ему не хотелось.

Возможно, пожертвовать одной из антенн передатчика ради отвлечения охранников было слишком опрометчиво, но на тот момент, когда Чад застрял на дереве, это казалось единственным способом не провалить миссию в самом начале. Теперь же Бенедикту приходилось задействовать аналитические способности, чтобы разобраться в произошедшем там, внизу. Он складывал факты: Чад переключал тумблеры в электрощитовой, затем прозвучала пожарная сирена, а после – прогремел взрыв на втором этаже. Согласно схеме главного корпуса, взорвавшееся помещение было складом реагентов для опытов на факультете химии. Взорваться сами по себе они не могли: все должно храниться в строгом соответствии с техникой безопасности. Значит, что-то или кто-то этому поспособствовал. Перед взрывом, когда связь с Чадом прервалась окончательно, Бенедикт отчаянно пытался улучшить связь при помощи настроек оборудования и случайно в этот момент поймал сигнал с выделенного канала чей-то рации. Один из бандитов говорил о некой двери и угрожал ее взорвать.

Дверь, сигнализация, взрыв. Картина произошедшего постепенно начинала складываться в голове детектива, однако отсутствие связи с Чадом его все еще беспокоило. Бенедикт пытался снова поймать волну, на которой переговаривались те бандиты, но слышал только белый шум. Утешало лишь то, что маслине, наконец, удалось выбраться из западни. К счастью, в ее корпус сигнал проходил без препятствий, поэтому через Пулю Бенедикт все еще мог координировать действия отряда.

– Я в библиотеке, – послышался голос маслины в динамике.

– Прекрасно. Ученые там?

– Да, я проследила за ними. Всех ученых сначала по одному заводят в отдельный кабинет – видимо, к кому-то из главных, – а потом отправляют в компьютерный зал. Зачем – пока неизвестно.

– Любопытно. Полагаю, с Кислицким поступили точно так же?

– Кажется, да. Я слышала, как охрана его обсуждала. Есть план, как вызволить нашего профессора. Нужна твоя помощь.

– Я к твоим услу… – Бенедикт замолчал на полуслове, потому что увидел на мониторе нечто странное. Тревожное. Нечто такое, что могло прямо сейчас завершить миссию сокрушительным провалом. Проведя двумя пальцами по монитору, детектив приблизил картинку с камеры и прищурился. Глаза его не обманывали: внизу был Чад. Он вышел через парадную дверь главного корпуса и неторопливо направился в сторону библиотеки.

Рассредоточив на секунду взгляд, Бенедикт заметил в отражении монитора свое бледно-зеленое лицо. “Сейчас его увидят, и всему конец”, – пронеслось в голове детектива, но он тут же отмел эти мысли и постарался вернуть самообладание.

– У тебя там все в порядке? – спросила Пуля.

– Не вполне, – лишь коротко ответил детектив, все еще не готовый однозначно оценить происходящее.

Присмотревшись к изображению еще раз, Бенедикт понял, что на Чаде висит черный бронежилет, а огромную красную голову с сомнительным успехом скрывает треснувшая в нескольких местах по швам балаклава. Он выглядел так, будто пытался замаскироваться под одного из бандитов, но такая маскировка и ребенка навряд ли могла обмануть. Впрочем, о наблюдательности бандитов Бенедикт судить не спешил, учитывая все то, что произошло ранее.