Баня встретила их густым паром. Пол был выложен широкими деревянными досками, слегка скользкими от воды. В углу стояла большая печь-каменка, сквозь стекло в дверце виднелись раскаленные докрасна камни. Над печью висел чан с водой, из которого время от времени капала влага, шипя на горячих камнях и добавляя пара в воздух.

Лавки вдоль стен были широкими, отполированными до блеска. На одной из них лежали веники – березовые и дубовые, их листья еще пахли свежестью. В углу стояла деревянная кадка с холодной водой, а рядом – ковшики на длинных ручках. На стене висели часы с деревянным циферблатом, их стрелки медленно двигались, отсчитывая время.

В дальнем углу находилась небольшая раздевалка. Лавки для одежды и посиделок после парной были сколочены из грубых досок, а на полу лежал коврик с вышитой надписью: «В бане все равны». Шелест снял одежду, аккуратно сложив ее на лавку. Рядом лежали грубые мочалки и деревянные шайки для воды.

Шелест присел на лавку, чувствуя, как тепло от печи начинает проникать в тело. Пар обволакивал его, и он закрыл глаза, наслаждаясь моментом. Где-то рядом капля воды упала на раскаленный камень. Опер и Свен тоже рухнули рядом.

– Это тебе не наш сухой душ, – проговорил диверсант, с наслаждением вдыхая ароматный воздух. – Пахнет то как!

Мылись они долго, с остервенением оттирая тела от грязи. Баня бойцам понравилась, они даже успели пожалеть, что у них такого не было.

Румяные, чистые, пахнущие медовым мылом, как потом выяснилось, хозяйка сама его варила, они вывалились на улицу и подставили разгоряченные лица прохладному воздуху.

Опер повел носом и замер. Пахло чем-то очень вкусным, и от этого запаха его желудок предательски заурчал. Шумной толпой они ввалились в помещение столовой, где их уже ждали. На столе тут же оказалась сковорода, полная жареной картошки с грибами, глазунья с кусочками бекона, салат из огурцов и помидоров и небольшой графинчик.

– С живцом по моему специальному рецепту! – гордо сообщила баба Маша в ответ на взгляды мужчин.

Еда оказалась тоже лучше, чем-то, что они ели обычно. Обычно они перебивались синтетическими пайками, органику редко доводилось пробовать, только на аграрных планетах – а там они были редкими гостями. Сытно икнув, Опер отвалился от стола.

– Знаете, а мне тут нравится, – вдруг заявил он. – Еда вкусная, баня эта так вообще отвал всего. А монстрятина… ее везде хватало, вспомните пояс астероидов.

Свен с Шелестом переглянулись, опрокинули по рюмке живца (он оказался просто бомбой, не то, что у Шныря, этот портянками не вонял) и синхронно кивнули. А что, прав Опер. Житуха тут и правда неплохая. Воевать им не привыкать, а вот вкусно пожрать да сладко пожить им начинало нравиться.

Выпив ещё по рюмке, они поднялись, рассчитались за обед и отправились в комнату. Решили немного отдохнуть перед тем, как пойти на поиски знахаря. Потом еще и Пса найти было бы неплохо.

Через час они уже стояли перед дверью в очередном доме. Та распахнулась, и их пригласили войти.

В комнате, заставленной столами, на которых ворохом лежали книги, бумаги, какие-то колбы, громко орала музыка. Что-то про куклу и мага. Слов никто из них толком не разобрал. Перед ними стоял патлатый паренек, лет двадцати, в черной футболке с изображением такого же патлатого парня на ней.

– Я Панк, знахарь, а вы, видимо, те три свежака. Меня о вас предупредили. Кто из вас принимал жемчуг? – деловито осведомился Панк.

Получив ответ, он прихватил Опера, сказал, что раз дар уже прорезался, то его нужно осмотреть первым, и уволок того в соседнюю комнату.