Долгое время в науке преобладали крайние позиции. Криминологи изучали личность преступника как «вещь в себе», а виктимологи, напротив, игнорировали причинителя вреда, концентрируя внимание на поведении и установках жертвы преступления. Реалии сегодняшнего дня требуют комплексного рассмотрения этих вопросов. Та же задача ставится и перед настоящей работой.

Проведенные исследования свидетельствуют, что преступник и провоцирующая его жертва в момент совершения насильственного преступления находятся, как правило, в конфликтной ситуации. Взаимодействие между ними «детерминируется возможностями выбора каждым из участников конфликта определенного варианта поведения»[145]. При этом происхождение и структурирование конфликта определяется личностными особенностями и преступника, и жертвы преступления.

Рассмотрев виктимологическую характеристику последнего, необходимо дать криминологический анализ личности лица, совершившего преступление вследствие отрицательного поведения потерпевшего.

Так, возрастной состав преступников немногим отличается от возраста потерпевших. И в том и в другом случае наиболее активные группы – 19–25 и 26–40 лет. Совершение преступлений в молодом возрасте (14–25 лет) объясняется небольшим социальным опытом, большой возбудимостью и импульсивностью субъекта. Именно поэтому преступники данной группы составляют самую значительную часть – 33,8 %. Следует отметить также определенное затухание агрессивности после 30 лет: если до этого возраста доля преступников больше, чем доля потерпевших соответствующего возраста, то начиная с 31 года картина полностью меняется.

Процент женщин среди осужденных невелик и составляет около 14 %. Значительно бо́льшая доля мужчин объясняется как биологическими, так и социальными характеристиками (бо́льшая склонность к употреблению спиртных напитков, времяпрепровождению в малознакомых компаниях и т. д.).

Результаты последних психологических исследований свидетельствуют, что мужчины и женщины имеют различные установки относительно преступной агрессии. Мужчины, как правило, в меньшей степени испытывают чувства вины и тревоги. Женщины же обеспокоены тем, что агрессия может обернуться против них самих. При этом они рассматривают применяемое насилие как средство выражения гнева и снятия стресса, в то время как мужчины относятся к агрессии как к «инструменту, считая ее моделью поведения, к которому прибегают для получения определенного результата»[146].

Разница в образовательном уровне преступников и потерпевших незначительна. Однако среди осужденных за убийство и причинение вреда здоровью вследствие отрицательного поведения жертвы процент лиц со средним образованием намного выше, чем среди потерпевших той же группы. В целом же наблюдается ситуация, когда преступник образованнее жертвы.

Доля рецидивистов в изучаемом контингенте лиц незначительна и составляет 21 %. Данное обстоятельство, на наш взгляд, объясняется тем, что причинение вреда потерпевшему вследствие его отрицательного поведения носит во многом «случайный» характер и не обусловливается антиобщественной установкой личности преступника.

Как показали исследования В. Минской и Г. Чечеля[147], подавляющее число спровоцированных преступлений совершалось лицами, находящимися в состоянии душевного волнения (71,8 %) – от незначительного до аффекта. При этом в 59,2 % случаев совершения преступлений в состоянии аффекта его возникновению предшествовала длительная психотравмирующая ситуация: в 21,4 % случаев преступник был взвинчен происшедшей накануне ссорой, в 24,3 % случаев – взволнован обстоятельствами, связанными с неправильными действиями потерпевшего. По нашим данным, 39 % от общей доли всех убийств совершались в состоянии душевного волнения, вызванного отрицательным поведением жертвы. При этом 11 % – в состоянии аффекта и 28 % – в других эмоциональных состояниях.