Отречение Игорь Зенин

© Зенин И., 1999

© ООО «СУПЕР Издательство», 2017

За прошедшие более десяти лет изменилось многое. Прежде всего – в моём сознании. Работы Фоменко и Носовского и других выдающихся русских учёных прояснили картину истории, которую я не мог понять с детства (я не вру, тогда уже мне была не понятна странная нелогичность истории, которую преподносили в школе).

Как известно, математика – царица всех наук. И с помощью этой всемогущей царицы нашим русским учёным удалось обнаружить многое враньё, которое вписали всевозможные умники в летописи прежних веков. Очень многое было придумано. Мы знаем официальную науку по фантазиям всевозможных прохиндеев. Но что было на самом деле?

Знакомым и друзьям я говорю: странно, почему не прижилась в мировой истории как реальность история о государстве Утопия? Фантазия о самом справедливом государстве. Ведь прижились фантазии о древнем Риме, древней Греции… Я пытался найти автора придуманной истории об Олимпийских играх. Официальная история приписывает это придуманному Гераклу, чья биография, как показывают корреляционные исследования (не самые замудренные в современной математике – по сути – это методы сравнения), списана с русского князя Андрея Боголюбского… Другими словами, Олимпийские игры – национальные многовековые русские игры.

Хочу сказать несколько слов о самой теории новой хронологии. Против логики возражать трудно. А новая хронология основана на «железной» логике. Логика – основа преобразований булевой алгебры, фундамент опять-таки математики. Правда, это касается честных адекватных людей. А любая наука – это прекрасный бизнес. И новая хронология, по своей сути, отправляет в мусорную корзину тысячи лжеучёных современной доктрины по всему миру, которые написали мириады кандидатских и докторских диссертаций на основе биографий и цитат придуманных персонажей прошлого. Многие придуманные персонажи, как выяснилось с помощью треклятой математики, присутствуют у меня. Но человеческая мысль на протяжении веков так олицетворила эти мифы, что они стали реальными в нашем сознании. Я прекрасно понимаю, что на третьем-четвёртом десятке, когда мозг уже начинает костенеть, отказаться от знаний, которые получены в детстве, практически невозможно. Ну просто мозг не хочет понимать и осознавать, что не было Чингисхана, Александра Македонского, Римской империи и Древней Греции!!! И многого другого!!! Была громадная единая империя…

Кроме этого, я очень много времени потратил на изучение и осмысление такого явления (о которой не ведает современная психология), как планетарная психотроника, планетарное колдовство. Эта сущность обладает невероятной силой и мощью. Я не затрагиваю вопросы жидомассонства, я говорю о том, чего не видят многие «продвинутые» экстрасенсы. Поэтому пришлось опять взяться за перо, которое я виртуально переломал и сжёг в виртуальном камине…… Я не хочу врать, именно это желание требует корректировать свои мысли, которые, как показывает статистика, вызывают интерес у читателей.

Осмелюсь сделать научную гипотезу, которая, по сути, не имеет отношения к этому роману, но имеет прямое отношение к подоплёке сюжета и к основным героям. Пассионарная теория Гумилёва гласит, что выдающиеся события в истории происходили векторно, словно сквозь века пролетела божественная стрела. Теория Фоменко это полностью отвергает. Но ничего не пропадает никуда! Как же быть с невероятным объёмом знаний великого Льва Николаевича Гумилёва? Он изучил невообразимое количество исторических документов, систематизировал их и объединил по признакам одинаковых деталей. Невероятно громадный труд, заслуживающий уважения. Моя гипотеза заключается в следующем.

События, которые похожи по описанным в рукописях событиях – это не реальные события, а результат перевода с временным переносом. Другими словами, пассионарный след – это путь движения одной рукописи в пространстве и времени с искажениями перевода. Пути движения знаний по планете. Таких траекторий Лев Гумилёв обнаружил семнадцать в истории планеты.

В итоге, редакция романа оказалась небольшая… Но в них – десятилетие переосмысления.

Эту повесть я начал писать в феврале 1986 года, за четыре месяца до Чернобыля. А про Учителя Иванова я узнал примерно через полгода. Поэтому прошу не винить меня в историческом плагиате – его не было.

Выражаю признательность тем, кто, сам того не подозревая, участвовал в создании этой повести:

Горелкин Алексей,

Цветков Юрий,

Чуб Сергей,

Печерский Александр.

Я преклоняюсь перед их интеллектом.

Услышав сигнал первой категории, Робин на мгновение замер, не веря своим ушам. Резкий и пронзительный вой, исходящий из наушников скафандра, спутать нельзя было ни с чем. Сигнал действовал на человека парализующе, пропадало желание двигаться, нервная система возбуждалась до состояния взведённой боевой пружины. Звук просачивался в самый центр мозга. Робина охватил ужас, сердце похолодело, стало биться реже и слабее, с трудом качая загустевшую кровь. Это длилось считанные мгновения. Сигнал вдруг затих, оглушив тишиной. Вернулось спокойствие. Робин, быстро перебирая ногами в неуклюжем скафандре, рванулся в сторону стоянки. Теперь мысли работали чётко. Он пытался предположить, что могло произойти.

В течение шести лет, с того времени, как Робин работал в компании «Космические путешествия», он ни разу не слышал, что бы кто-нибудь пользовался этим сигналом.

Стоянка была недалеко от места работы. Уже виднелся чёрный блестящий шпиль с пластиковым флагом Амирии, который переходил в капитанскую рубку.

Плотную пелену остывшей тишины прорезал голос капитана:

– Робин, ты остаёшься за капитана на спускаемом корабле, срочно собирай всё, что можно, остальное – бросай. Через тридцать минут взлетайте. Я жду вас на головной части. Как понял? Приём.

Услышав приказ, Робин потерял дар речи, ведь даже ребёнок понимает, что взлететь через тридцать минут после получения приказа – такого не бывает даже в кинофильмах! Ведь нужно ещё успеть собраться самим! Но, тем не менее, Робин ответил:

– Вас понял. Всё собрать и через полчаса взлететь.

Когда Робин подходил к кораблю, на горизонте был виден прыгающий «Краб» Дэнила Лонга. Вслед за ним прыгал вездеход Джона Лифта. Но не было видно Джейн. Находясь в шлюзовой камере, пока не установится нормальное давление, Робин вышел в эфир и запросил её. Ответа не последовало. В данной ситуации это меньше всего устраивало Робина. В раздевалку из второй шлюзовой камеры вошли Дэнил и Джон. Выскакивая из шлюза, Робин на бегу спросил, говорила ли Джейн сегодня утром что-нибудь насчёт своих планов? Они не знали. Зайдя в капитанскую рубку, Робин оторопел, но, взглянув на монитор компьютера, облегченно вздохнул: ему стало понятно, почему капитан дал всего тридцать минут до взлёта. Бортовая аппаратура работала, проверяя все системы, Электронный Помощник Капитана, или просто Эпокап, производил анализ работы термоядерного реактора двигателя. Зелёное и синее перемигивание индикаторов, ровное свечение трёх основных терминальных пультов успокоило Робина. Положив палец на сенсор связи, он вышел в эфир:

– Джейн! Джейн! Почему не отзываешься? Что случилось? Любыми способами попробуй связаться с кораблем! Через двадцать пять минут экстренный взлёт, стоянку покидаем на неизвестное время. Слышишь ли ты меня? Выйди в эфир, Джейн!! Приём!

Динамик лишь изредка издавал щелчки помех, но голоса повара и врача экспедиции не было слышно в эфире дикой планеты.

– Джон! Приём!

– Слушаю, – заговорил динамик голосом Джона.

– Приказ: бери всех роботов, что можно забрать – бери, что можно законсервировать – пусть роботы сделают. Рассчитывай на десять-двенадцать минут.

– Хорошо, – буркнул в ответ Джон.

Тем временем Дэнил осматривал и готовил двигатель к старту. Эпокап работал на всю катушку, но Дэнил, мало обращая на него внимания, сам контролировал важные блоки. Робин уже слышал лёгкий гул первой затравки, что означало пятнадцатиминутный отчёт до старта. Он думал только о Джейн. Вдруг его осенило. Он нажал с силой на сенсор технической связи, надеясь связаться с «Крабом». Переливный сигнал вездехода раздался в ответ. Обрадованный Робин чуть было не заговорил с ним обычным языком, но вовремя вспомнив, что вездеход лишен интеллекта, быстро вцепился в манипулятор управления. Включив телесвязь, и, увидев саморский пейзаж, нажал круговой осмотр. На дисплее медленно плыла картина, на которой кроме песка, камней и рытвин ничего не было видно. Заметив что-то, он остановил движение камеры, увеличил изображение. Это были следы, уходящие вдаль.

– Этого ещё не хватало, – Робин попробовал думать логически, как его учил Джон, но ничего не получалось. Хоть как думай, но следы ясно говорили, что Джейн ушла от своего Краба в неизвестном направлении. В полном оцепенении Робин поднёс палец к сенсору связи.

– Джон, у тебя ещё много работы?

– Почти закончил, осталось осмотреть корабль.

– Чёрт с ним, беги быстрей в рубку.

Через две минуты Джон был рядом, не сняв аваркостюм.

– Смотри, следы уходят от «Краба» за горизонт, а обратных нет.

– Да… Неприятная картина… Ушла в никуда. Ты оглядел весь горизонт, больше нет ничего интересного?