***

– Александра, позвольте задать вам нескромный вопрос, – Ерохин присел на край стола и поставил передо мной картонный стакан с горячим кофе. – В котором часу вы вчера легли спать?

– Я легла спать сегодня, – честно ответила ему. – В первом часу или во втором. Точно не помню. Спасибо за кофе, Володя.

Ерохин усмехнулся и кивнул.

Действительно, после вчерашней прогулки до постели я добралась только глубокой ночью. Выбросив в озеро медальон, я долго шагала до стоянки такси, а потом долго спорила с водителем, решившим содрать с меня за проезд космические деньги.

– К практике надо относиться серьезнее, – заметил со своего места Кутузов. – Личная жизнь – это хорошо, однако и обязанности никто не отменял.

– Не завидуй, Андрюха, – хохотнул Владимир. – Не все живут только работой.

Кутузов не ответил.

Я сделала глоток из стакана и вернулась к документу, открытому на мониторе компьютера. С легкой руки моего напарника-куратора большую часть бумажной работы, связанной с нашими выездами, теперь вела я. Вернувшись в управление после первого совместного вызова, Андрей вручил мне в качестве образца несколько отчетов и велел составить такую же бумагу по уничтоженной кикиморе. Затем эту информацию следовало перенести в виртуальный реестр пойманной нечисти и заполнить регистрационный журнал. Последнее, впрочем, Кутузов сделал сам, вспомнив, что у меня нет полномочий для ведения таких записей.

В течение следующей недели я составила еще четыре подобных отчета – о пойманном полтергейсте, двух снятых проклятиях и жердяе, повадившемся заглядывать в окна многоэтажки, построенной на месте старого кладбища. Сейчас же я развлекалась тем, что вносила сведения о них в таблицу виртуального реестра.

Когда кофе был выпит, скрипнула дверь кабинета – в отдел вернулась Маргарита Денисовна.

– Кутузов, отправишься с Мечниковой на задание, – сказала она. – Поедете вместе с оперативниками. Они будут ждать вас через десять минут у главного входа.

– Хорошо, – кивнул Андрей. – Что от нас требуется?

– Экспертное мнение, – Юсупова открыла папку, которую держала в руках, и передала ему два бумажных листа. – Вчера коллег вызвали на Понизовскую улицу. В управление позвонила Алевтина Дмитриевна Рыбкина – волшебница, в базе данных числится, как чародейка-стихийница. Она пожаловалась на своего соседа – некого Михаила Викторовича Неглинского. Якобы в его квартире ежедневно происходят вспышки магической активности, после которых ее комнатные растения сохнут и осыпаются, а у кота-фамильяра начинаются головные боли.

– То есть, активность темная, – уточнил Андрей. – И очень высокая.

– Да, – кивнула Маргарита. – И берется неизвестно откуда. В списках магического населения Михаил Неглинский не значится. Ребята, которые ездили с ним знакомиться, утверждают, что это обычный человек, не имеющей ни малейшей магической искры. Он живет один, удаленно занимается копирайтингом и переводами с французского языка. Среди его родни также нет ни одного колдуна. Его квартиру тщательно обыскали и не нашли ничего, что могло бы спровоцировать выброс темного волшебства. Тем не менее, сегодня утром выброс повторился, причем, в этот раз он был явно направлен на соседку-колдунью. Вернее, на ее кота. Алевтина Дмитриевна сообщила, что ровно в восемь часов утра ощутила на своей территории присутствие чужеродной магической силы, похожей на темное проклятие. Если бы ее питомец не был фамильяром, он наверняка бы погиб. Рыбкина уверена, что нападение организовал Неглинский, но ничего не может ему предъявить. Ее сосед не входит в число людей, посвященных в тайну магического мира, поэтому разговаривать с ним о волшебстве она не имеет права. Рыбкина уверена, что мужчина знает о существовании чародеев и пользуется неким артефактом, но делает это скрытно.