– Тебя взяли за жабры крепко, никакая отмазка не поможет. Если подтянешь своего друга, сядете вдвоем, только срок будет больше, так как это уже групповуха. Если пойдешь в сознанку, срок могут скостить, но это не приветствуется на зоне – западло сотрудничать со следствием. Так что сделай выбор сам: либо идти в несознанку, отрицаловку, пусть сами доказывают, что ты не верблюд, и при этом отсидеть придётся полный срок. Либо подписаться под делом, которого не совершал, глядишь, на год, а может, года на два меньше отсидишь, но тогда ты и с годами не сможешь реабилитироваться. Но при этом в зоне не будет тогда тебе достойного уважения, ведь ты сотрудничал со следствием, помог ментам сам на себя дело повесить – лапти сшить на этап (пересылка заключённых из следственного изолятора в тюрьму).

Кастет выбрал самый правильный путь, стоял на своем: к убийству он никакого отношения не имеет, кастет нашел накануне и опробовал его на заборе, вот и вся его вина. Но больших доказательств, для следствия и не требовалось, на кастете были только его отпечатки пальцев, а в уголках кастета обнаружили пятнышки крови, совпадающие с группой крови убитого. Так что Кастету дали полный срок: десять лет общего режима – два года малолетки, и восемь лет на взрослой зоне.

Отсидел Константин полный срок, как говорится, от звонка до звонка. После освобождения в середине девяностых Кастет вернулся в Смоленск. Нашел Санька, который с дружками беспредельничал в своем районе: занимались рэкетом, грабили квартиры, пока жильцы были на работе. Район новый, как правило, не то что в доме – в подъезде никто никого не знал. Поэтому они средь бела дня под видом переезжающих спокойно выносили все из квартиры. А вечером, отработав смену и придя домой с работы, потерпевшие, обнаруживали обчищенную квартиру. Грабители выносили все, кроме обоев на стенах. Как правило, никаких свидетелей не было, поэтому банда чувствовала полную безнаказанность.

– Ну, здорово, Санчила, ты мне сам расскажешь про то, что ты сделал, или людей поспрашиваем? – Костя держал правую руку в кармане, сжимая нож с выкидным лезвием.

– Костян, братан, я не знаю, про что ты говоришь, – после того как Санек увидел Константина, настроение у него сразу пропало, всем телом он почувствовал какой-то дикий страх, и не напрасно. Трое быков из его кодлы стояли насторожившись, но пока шли какие-то непонятки, не вмешивались, что еще больше угнетало его.

– Какой ты мне братан, червь вонючий? Говори, для чего кастет мне подсунул, да еще и с висяком? – Предьява была конкретная, и вариантов отмазаться не представлялось, следовало действовать. Александр, конечно, понимал, что с Кастетом ему не справиться, оружия при себе не было, а в юности на тренировках он всегда выглядел слабее Кости, теперь и вовсе после праздной жизни – ограбил, пропил, опять ограбил, опять пропил – он был хил, словно дохляк из концлагеря. Так что о спарринге не могло быть и речи. Кастет был фанатом спорта, он всегда находил время и место потренироваться, побить грушу (мешок с песком), потягать тяжести, к тому же тюремная жизнь развила жесткость и быструю реакцию в расправе с врагами, которых нельзя отпускать и прощать. Прощать значило проявлять слабость. Поэтому у Александра надежда была только на быков, которые стояли в трех метрах от них.

Александр подался вперед, замахнувшись, нанес удар правой рукой в лицо Кастету. Костя отработанным приемом интуитивно поднырнул под руку нападающего, вытаскивая нож из кармана и нажав на кнопку большим пальцем. Лезвие моментально выскочило из рукоятки, в следующее мгновение Кастет нанес удар ножом в кадык. Когда он вытащил нож, из горла Александра ударил фонтан крови. Костя повернулся к ошарашенным быкам, в два прыжка оказался вплотную к самому сообразительному, который уже выхватил «беретту» из кобуры. Блоком левой руки отвел от себя направленную на него руку с пистолетом, а правой нанес удар сверху вниз ножом в грудь – прямо в сердце. В следующее мгновение, перехватывая пистолет левой рукой из руки еще теплого трупа, правой рукой вытащил нож из обмякшего тела, полоснул по горлу второму быку, стоявшему в оцепенении. Третий бандит уже тоже достал свой пистолет, но, забыв снять с предохранителя, тщетно судорожно нажимал спусковой крючок. Не успев сообразить, в чем дело, он свалился замертво с дыркой во лбу – это Кастет выстрелил из пистолета, держа его в левой руке.