- Послушай. – Нейтан выдохнул и сжал зубы. – В любом случае, даже когда она съедет, продукты мне ей носить. И все… прочее, сама она не дотащит даже буханку хлеба и палку колбасы. И мне будет удобно ехать не на другой конец города, чтобы привести ей эту колбасу, а зайти с работы.

- Ну, на это же есть социальные службы. – Девушка потупила глаза. – Ты сам сказал, она не маленькая…

- Послушай. – Молодой человек сильнее стиснул челюсти. – Я говорил тебе ранее, и скажу еще раз десять, если будет нужно. Она мне как сестра. Как родная сестра. Родную сестру я не брошу на попечение государства, даже если сам буду голодать. Не поднимай больше эту тему, пожалуйста. Просто представь, что у меня есть сестра, которая пока живет здесь, и закроем это.

- Я поняла. – Белита вздохнула. – Мне тут разобрать вещи?

- Тут мы будем спать, это спальня. – Штайнер улыбнулся. – Твоя комната напротив. Моя – в конце коридора. А левее, за стеной живет Эмма. Там её вещи, швейная машинка, и все прочее. Я думал постелить ей в гостевой, но, наверно, она захочет остаться у себя.

- Да уж, ситуация. – Девушка села на кровать, и все еще рассматривала балдахин. – Вообще шикарно тут. А детскую планировал где-нибудь?

- Если честно, я в ближайшее время не хотел заводить детей. – Улыбка становилась пластмассовой. – У меня еще жены, толком, не было. Отношений для себя, а не для кого-то еще. Если однажды я решу завести ребенка, можно будет переоборудовать одну из гостевых. Но этого точно будет не раньше следующих двух-четырех лет.

- Как прямолинейно. – Кин ответила ему взаимной улыбкой. – Ну что ж, ладно, я тоже никуда не тороплюсь. Просто… всякое может случиться. Мало ли. Беременность не спрашивает, хочешь ты заводить детей, или нет. Она просто случается, и все.

- Все случайности не случайны. – Штайнер лукаво прикрыл глаза. – Если относится к сексу без должной ответственности, это действительно может стать случайностью. Но не в нашем случае. Верно?

- Нейтан. – Бел медленно встала с кровати. Подошла ближе, и положила руки на теплую, напряженную грудь мужчины, которая скрывалась под отглаженной белой рубашкой. – Ты весь из себя такой ответственный. Такой категоричный, мне это нравится. Большинство парней не знают, чего они хотят, а еще боятся обязательств. Ты… не такой, наверно поэтому я в тебя влюбилась. Наверно поэтому тебя так обожает та девочка-инвалидка. – Она вздохнула, и вздох этот вновь сменила улыбка. – Но сердцу не прикажешь, придется это принять. Если она правда тебя любит, она должна тебя отпустить. И пожелать счастья. Вот в чем заключается… настоящая любовь.

Девушка поднялась на цыпочки, и дотронулась губами до его прохладной шеи. Штайнер тяжело, с ухмылкой выдохнул, и тихо сказал:

- Не сейчас.

- Почему? Она на кухне, ты сам сказал, ей нужно все обдумать.

- Не сейчас. Распакуем твои вещи, посмотришь комнату. Не торопись. – Ухмылка становилась странной. – В конце концов, у нас вся ночь впереди.

* * *

Она слышала сверху какую-то возню, и тремор не оставлял. Слышала приглушенные голоса со второго этажа, постоянный звук открывающейся-закрывающейся двери. Взгляд беспорядочно носился по кухне, скатерти. Натыкался на герань, которую давно стоило полить. Пульс так и стучал в висках. Ей казалось, она сейчас упадет в обморок. Закроет глаза, и больше не откроет их.

Хотя, прямо сейчас закрыть глаза и не открыть их больше казалось отличным решением всех проблем.

Эмма схватилась за лицо и тяжело, горько разрыдалась. Всхлипы разносились по помещению, слезы падали на колени. Холодные от нервов подушечки пальцев впивались в кожу, и от их давления даже ощущалась боль, но Фастер не чувствовала этой боли. Щипала себя, царапала, и сжимала зубы. Пыталась сжаться на стуле, но тот сразу начинал шататься.