Тут Невский не на шутку разозлился на себя.

Совсем уж, разбежался!.. Что он – люмпен секса, впавший в старческий маразм?! Да Лидочка сама, если угодно, невзирая ни на что!..

Нет, точно – у тебя поехали мозги, сказал себе печально Невский, ты, дружок, такие мысли брось, не то в грядущем ничего хорошего тебе не светит. Уж какой ты есть, таким и будь, а что другие скажут – это их забота. Главное – не дешевить и не придумывать чего-то там за остальных.

За остальных придумывать он, к сожалению, любил.

Иначе никогда не стал бы заниматься психологией. Не оказался бы в конечном счете здесь…

Кому сказать!..

Он глубоко вздохнул, раскрыл глаза и, сбросив одеяло, сел на край кровати.

Куплетова в номере не было.

Посреди стола лежала записка:

«Милейший! Я играю в карты».

Где, с кем – не известно.

Записка осталась еще с вечера, когда Невский вернулся в номер.

Стало быть, Куплетов ночевать не приходил…

Да уж, и впрямь – затейник!..

Невский быстро оделся и сунулся было в тумбочку, где стояла, припасенная с поезда, бутылочка «Байкала». Однако замер, неприятно пораженный.

Роскошного охотничьего ножа, на кожаных ножнах которого тонкой медной проволокой было вышито: «Невскому – не Александру, но Михаилу», в тумбочке, рядом с бутылкой, не оказалось.

Невский прекрасно помнил, что перед тем, как идти к Лидочке, он положил его именно туда.

Еще раз обшарив тумбочку, он на всякий случай переворошил все вещи в своей половине гардероба, однако и здесь ножа не отыскал.

И тотчас в памяти услужливо всплыл злополучный галстук, также неведомо куда пропавший, припомнилось странное поведение Куплетова, когда он, Невский, только вошел вчера в комнату…

Тупое, гаденькое подозрение невольно поднялось и заскребло в душе.

Понимая, что это не слишком порядочно с его стороны, он все же отворил и соседнюю створку шкафа и несколько времени разглядывал чужие полки.

Никаких следов.

Может, вообще из номера украли?

Но тогда – кто? И для чего?

Ладно – нож… Это и вправду вещь первостатейная, другой такой, пожалуй, не найдешь. Но галстук!.. Где в нем щеголять? Не в санатории же – на глазах у бывшего владельца!

В коридоре громко закашляли, и вслед за тем на пороге возник Куплетов.

Вид у него был понурый, глаза слипались, а седоватые баки топорщились, как шерсть на морде кота, которого с позором отогнали от пролитой валерьяны.

Определенно, картежная ночь не принесла ему никакого удовлетворения.

– Милейший! – сипло, без прежней наглой уверенности, провозгласил Куплетов. – А вот и вы! А вот и я!.. Смешно!.. Поутру, на заре… – нараспев сказал он и слегка покачнулся. – С добрым утром! Или – спокойной ночи, малыши? У меня – второе. А у вас?

– С добрым утром, с очень добрым… – невнятно пробормотал Невский, ловко, как ему показалось, захлопывая чужую створку шкафа.

– Дождь еще идет? – спросил Куплетов, хотя и его пиджак, и его брюки носили явные следы недавнего дождя, причем весьма изрядного.

– Не знаю, я только что встал, – пожал плечами Невский, радуясь, что обнаружилась вдруг подходящая уловка. – Кстати, как там?

Не двигаясь с места, Куплетов устремил испытующий взор в окно.

Этого вполне хватило, чтобы Невский прикрыл благополучно и другую створку шкафа.

– Ну так что же?

– Дождь, проливной. Мерзость, – твердо произнес Куплетов. – Мне видятся струи косые… И, кажется, здорово похолодало…

– Почему вы так решили?

– Х-м… Да я же только с улицы! Вот… Прихожу – и застаю… Нехорошо.

Невский внутренне сжался.

Значит, все видел, голубчик, все заметил… Может, и пьяного только разыгрывает из себя?

– Я искал галстук.

– Привет! – хохотнул Куплетов. – С утра пораньше – на банкет?! А меня с собой не хотите взять? У меня есть бабочка! Дамы просто мрут…