– Ты чё творишь?! – завопил он с испугом. – А ну брось ствол!

– Пушистую собаку брошу об мамку твою… —пробубнил я какую-то полубредовую чушь (мне простительно – много раз в башку прилетело). Так, секунду, ща исправлюсь: – Мамка твоя белка, блядь, ебётся!

Да уж… лучше ебало пока закрытым держать, а то перед пацанами как-то стыдно… Сука, жаль обрез не заряжен, а то бы и говорить не пришлось.

– Ствол положи, я сказал, мудак! – снова приказал здоровяк. – Никто тебя убивать не собирался!

В этот момент из-за его спины раздался ещё один голос.

– Так! Что тут происходит?!

На сцену вышел седой старикан лет шестидесяти. Явно держит себя в форме. Причём во всех смыслах: и физически он в форме, и одет в заебатую военную форму. Да ещё и нового образца – такую хуй где найдёшь.

– Этот гондон из тоннеля нарисовался, грубить стал, драку затеял! – принялся ябедничать здоровяк, не спуская с меня глаз.

– Драку? Да он же один, а вас четверо! Сами, небось, и спровоцировали… – сердито пробасил старикан, подойдя к нему сбоку, почти в упор.

– Никак нет! Он сам начал, – стал оправдываться здоровенный пидор, продолжая держать меня на мушке. – Про мамку обидное сказал…

– Про мамку твою сказал? Да ещё и обидное? – переспросил старик, нарочито сопереживательным тоном. – Ой ты, бедненький мой…. Давай, может, на ручках тебя покачаю? ТЫ ЧЁ, СОВСЕМ, БЛЯТЬ, ТУПОЙ?!

Он с силой залепил затрещину здоровяку. Тот испугано вжал голову в плечи. Старик положил руку на ствол его автомата и резко опустил вниз, затем подошёл ко мне и протянул руку:

– Опусти своё ружьишко и поднимайся на ноги, боец.

Мне два раза повторять было не нужно: я убрал обрез в кобуру и ухватился за протянутую руку. Встал с большим трудом: качало, пиздец, болит, сука, всё. Отхуярили меня на пять с плюсом – молодцы, уёбки.

Старик внимательно осмотрел меня с ног до головы.

– Вот дебилы. – покачал головой он. – Ладно, пойдём, чаем угощу.

Он взял меня под локоть, помогая идти. В обычной ситуации я бы, разумеется, от такой гомосятины отказался, но сейчас без посторонней помощи я смог бы разве что ползти, да и то вряд ли.

Старик оглянулся и ещё раз сердито оглядел всех четверых погранцов, снова покачал головой и повёл меня прочь.

– Ты прости сына моего. Молодой – горячий, да к тому же долбоёб, каких поискать. Сам заберёшься? – он показал на лестницу, ведущую вверх, на платформу.

Я кивнул.

В процессе восхождения стало понятно – эту высоту мне не покорить. Старик придержал меня со спины как раз в тот момент, когда я разжал ослабшие руки, решив ёбнуться назад, на рельсы. В конце концов, с его помощью, я залез-таки на ебучую платформу и лежал там, как мешок с дерьмом, до тех пор, пока туда же не забрался старик. Он поднял меня на ноги с силой, не свойственной большинству стариков.

Когда мы пошли дальше, я обернулся и посмотрел вниз с платформы туда, где стояли погранцы.

– Повезло тебе, что батя за тебя заступился! – прокричал я. – А то зубы бы свои между шпал разыскивал!

Старик ухмыльнулся и подтолкнул меня, приглашая идти дальше.

Я не помню сколько ещё шагов сделал, прежде чем теряя сознание, ткнулся ебалом в пол. Старик меня нихуя не удержал – видать, переоценил я его могущество.

Темнота. Занавес.

Глава пятая. Резня

Я пришёл в сознание. Глаза открыть получилось не сразу, но, когда наконец удалось, помещение закрутилось вокруг меня словно…словно… короче, сами придумайте какое-нибудь охуенное сравнение. В башке звенит – пиздец. Что со мной произошло? Где я вообще? Кто я?

А, кажись, вспомнил! Я невзъебенный сталкер по имени Лёха. Гроза мутантов, хозяин подземки, борец со злом и несправедливостью… Но чего я тут разлегся? И где вообще это самое «тут»?