Вскрикнула Нюша:

– Папа, а ты мне сказку расскажешь про этих монашек?

Эльвира удивилась, казалось, Нюша была занята – поглощена строительством замков на песке, а ведь все слышала.

Данил ответил: – Конечно, расскажу дочка. В баню сходим, чай попьем, вот тогда и расскажу.

Эльвира давно начала замечать талант зятя – он, играя с дочкой, на ходу сочинял и режиссировал полноценное театрализованное представление с массой любопытных действующих лиц. «Какое представление на этот раз придумает? Повезло Нюше с отцом!»

– Кстати, мама, мне с тобой нужно поговорить, – отвлекла Александра мать от приятных раздумий, отзывая взмахом руки в сторону дома, – пошли в дом.

Зашли в горницу вместе. Александра достала из верхнего ящика старинного комода небольшой бумажный пакет. В такую казенную бумагу в недалеком прошлом посылки на почте заворачивали.

– Мама я нашла странные письма. Я поняла, что эти письма адресованы не Серафиме, а Розе. Письма сама почитаешь. Даня уже прочитал. Раньше здесь не было этого пакета. Он появился неожиданно.

Эльвира выслушав, пакет вытянула из рук дочери.

– Я его нашла в самом старинном сундуке холо̀дника^>2 на заднем дворе. Хотела почитать, когда время появится.

– И что, дочка, тебя удивило?

– Понимаешь: письма все – из Германии. Писал дед Арсений какой – то женщине, называл её «моя прекрасная роза». Дед же «пропал без вести», а на штемпеле писем мы высмотрели 48 год. Получается: дед не вернулся к бабушке Серафиме намеренно. Даня вообще в трансе.

– Я же тебя предупреждала: не нужно читать чужие письма, – сказала Эльвира, скрывая под строгостью любопытство.

А вечером драгоценные женщины собрались в горнице и, затерявшись в одеялах и подушках, с особым вниманием слушали небылицу от Данила; обычно в это время они смотрели телесериал «Сваты» с ноутбука.

«Жили три сестренки с мамой и папой в большом доме. Жили счастливо. Папа каждый день приносил новую игрушку и дарил её той дочке, которая отличилась за день. Однажды, когда вся семья села ужинать, то папа попросил дочек рассказать: как каждая из дочек провела день. Дочка Маша краснея рассказала, что очень хотела смастерить из пластилина лисичку и зайчика, но у нее не получалось, а няня Фая ей не помогла, дочка заплакала, и убежала в свою комнату. Мама её нашла и привела в столовую. Катя держала в руках розовый бантик, сказала, что научилась делать брошки—бантики. Танечка положила перед собой на стол три картинки. На одной – нарисована девочка, вместе с мамой она кормит котенка; на другой – девочка с папой ремонтируют гоночную машину; на третьей – девочка сидит на коленях у бабушки, а бабушка читает сказку.»

Данил полулежал на кровати – поперек, опираясь локтями в подушки, придерживал затылком отбеленную стену. Он рассказывал, покачиваясь на панцирной сетке, отчего старая кровать скрипела, погружая слушателей в загадочный мир.

«Папа спросил Танечку: «кого она нарисовала на картинках?», Танечка, показывая на первую картинку, сказала: «Машу любит мама», показывая на вторую картинку, сказала: «Катю любит папа» – и замолчала, прикусив пальчик зубками. Пришла мама посмотрела на картинки и ничего не сказала, а Катенька картинки в карман своего платьица положила. Папа с мамой ушли на кухню и долго о чем—то беседовали.