Вышел смазливый невысокий мужчина и обратился к ней:

– Вы Вероника?

– Да, это я, – ответила она взволнованно.

– Пропустите её, – приказал мужчина.

– Вероника, примите мои соболезнования. Ваша бабушка умерла. Её убили, – сказал он.

Ника изменилась в лице и на некоторое время словно застыла и перестала дышать.

– Я следователь. Меня зовут Малюткин Иван Алексеевич. Вы сможете пройти в квартиру? Мне нужно будет с вами поговорить, – произнёс он формально.

Ника слегка кивнула. Увидев труп бабушки с ножом в груди, она поняла, что ноги перестали её слушаться. Следователь это заметил и тронул её за плечо.

– Накройте, – сказал он милиционеру.

Тело тут же накрыли синим брезентом, и Ника, совершая невероятные усилия, переступила порог и прошла на кухню, где ещё недавно её бабушка мирно пила кофе.

– Выпейте воды и посидите здесь пока. Потом мне нужно будет задать вам несколько вопросов, – сказал Малюткин.

Ника села на холодный деревянный стул и оглянулась. Вся обстановка показалась ей совершенно чужой, будто она впервые зашла в эту комнату. Серые пластиковые дверцы кухонных шкафов, белый глянцевый стол, выкрашенные светло-голубые стены и большой круглый плафон вдруг стали похожи на операционную в больнице или, если точнее, на морг. Постоянно заходили и выходили люди в форме, они всё осматривали, каждый уголок, но Нику словно не замечали вовсе. Зашел следователь и сел за стол напротив неё.

– Вы были близки с вашей бабушкой? – спросил Малюткин.

– Не совсем. Мы не понимали друг друга, но ругались редко. Бабушка приняла меня, когда я приехала в Москву, до этого я жила в деревне с отцом. Она оплачивала моё обучение. Бабушка всегда хотела для меня только самого лучшего, – стала рассказывать Ника.

– Где вы были сегодня с двенадцати до двух дня? – продолжил спрашивать следователь.

– Я была на лекции в институте, это могут подтвердить мои одногруппники и преподаватель, – сказала Ника.

– Мы все проверим, – произнёс следователь. Повисла пауза, и несколько человек заглянули из-за двери.

– Вы не могли бы посмотреть, пропало ли что-то из ценных вещей? – попросил её Малюткин.

– Да, я сейчас посмотрю, – согласилась Ника.

Пройти мимо прихожей и снова увидеть бабушку мертвой казалось выше её сил, но сделать это было необходимо.

«Неужели мне так страшно? Страшно увидеть её лежащей в луже крови? Не может быть… не может быть, что я так боюсь…» – подумала она.

Но её тело говорило обратное, его буквально сковал страх. К горлу подступил комок, казалось, что она сейчас задохнётся.

– Извините. Мне что-то не хорошо, – прошептала Ника.

– Ничего, ты можешь пока пойти к себе в комнату. Там тебя не побеспокоят, – сказал заботливо следователь, незаметно перейдя с ней на «ты».

«Мне нужно пройти мимо неё. Чтобы доказать самой себе, что я больше её не боюсь. Она больше не имеет никакого значения. У неё больше нет власти. Её больше нет!» – решила Ника и, поднявшись со стула, уверенно пошла через прихожую.

Она увидела покрытое тело боковым зрением, и в ней что-то дрогнуло, но только на секунду. Ника зашла в свою комнату, и у неё началась паника.

«Завещание. Его нужно подменить» – первое, что промелькнуло у неё в голове, когда волнение понемногу стало стихать.

Нике стало так жарко, словно она долго работала на солнцепеке и вся вспотела.

«Милиция уже, наверное, нашла её тайник. Или нет? Ведь идёт обыск. Значит, наверняка найдут», – стала размышлять она.

Следователь постучал к ней в комнату.

– Заходите, – быстро ответила она.

– Я бы хотел ещё кое-что уточнить, не могла бы ты пройти в комнату бабушки? – сказал он.

Ника поняла, что, скорее всего, они уже нашли тайник, а значит, и завещание. На ватных ногах она прошла через гостиную в спальню бабушки.