Десантник подъехал к двери, к которой вели две широкие растрескавшиеся доски, положенные прямо поверх старых вытоптанных в середине ступеней из ракушечника. Открыл дверь, просто нажав на ручку, и махнул нам, приглашая следовать за ним. Мы зашли через узкий коридор в скромно обставленную просторную комнату с высоким, украшенным лепным орнаментом потолком. Помимо немногочисленной мебели у окна стоял столярный верстак с тисками, разнообразные инструменты на гвоздях, забитых в широкую доску на стене. П-образная железная конструкция с роликами на горизонтальной балке, через которые были пропущены тросы с ручками, к которым были привязаны пудовые гири, служила хозяину спортивным тренажёром. Толик скрылся за дверью другой комнаты (или кухни), попросив немного подождать. Мы с Оксаной присели на диван.

– Ну, рассказывай. Я, похоже, многого не знаю, а понял ещё меньше, – с нетерпением начал я.

– Хорошо, слушай, – просто сказала одноклассница. – Когда я тебя оставила на углу Социалки20и пошла искать Толика, то увидела, что около его кресла ошивается та цыганка, что ты видел в автобусе. Сначала подумала, что это его сестра или жена, но он спорил с ней явно не питая родственных чувств. Та вдруг резко покатила кресло под арку, несмотря на его протесты. Люди оборачивались, услыхав её громкий, с матом, уродский «базар». А, если бы ты видел глаза парня, когда его, беспомощного, она буквально волокла за собой, как сумку! Я пошла следом, догнала, когда они почти до УАЗика дошли. Попыталась поговорить, выяснить какие проблемы. Эта с… ка выматерила меня похлеще портового грузчика, добавила, что он ей должен денег. Я не могла ответить ей в том же духе при Толике. Просто пошла с ними, села в автобус к этому Ермолаю. Хорошо, хоть тот по-человечески говорить умел. Оказывается, они ему типа «крыши» были. Сначала паспорт отобрали «в залог», говорили, что «отмажут», если в милицию заберут за попрошайничество. А он для них должен был деньги у жалостливых прохожих стрелять. Ему оставляли немного, рубля три на еду и давали дозу морфия. Цыган сказал, что он от сильной боли мучается, поэтому они и предложили ему «лекарство». Сначала бесплатно, затем назначили цену такую, что парень вынужден был начать на них «работать». Всё по полочкам мне выложил и сказал, что я могу выкупить его паспорт. Выставил счёт. Ну, нужно быстро было решать, я и отдала, сколько сказали. Да, спасибо! Ты – молодец, Влад, быстро нас нашёл. Им не нужен был свидетель. Старик трезво решил, что «синица в руках» лучше, чем непредсказуемый исход, если попробовать нас кинуть…

Девушка вдруг замолчала. Дверь открылась, и Анатолий из коридора махнул рукой, приглашая к столу на кухне. На круглом столе, накрытом кружевной скатертью, уже стояли тарелки, электрический самовар с фарфоровым чайничком чая на верхушке, большая кастрюля, источающая запах ухи, каравай хлеба, а тётя Сима колдовала над салатом из овощей, не переставая рассказывать о жизни каждого из соседей по двору, включая Анатолия. Простой обед оказался очень вкусным.

– Тётя Сима, ребята сегодня помогли за протезы договориться, – объявил десантник с улыбкой. – Через неделю поеду на примерку.

Женщина охнула и перекрестилась, не в силах сдержать радость.

– Ой! Дай Бог вам здоровья, ребята, – запричитала она. – Как бы Нина раньше узнала, может и не заболела бы рассудком. Хоть бы Толеньке ваша помощь добром обернулась. Настрадался мальчик наш! Пора ему хоть чуть-чуть счастья обрести.

Она промокнула уголки глаз краем передника и с шумом отхлебнула дымящийся ароматный чай из блюдца, как делали в фильмах уральские промышленники-старообрядцы. Мы с Оксаной переглянулись. Не ожидали, что окажемся в роли главных героев на этом застолье.