. Диодор ясно пишет, что время экспансии скифов в Северное Причерноморье было древнее времени их возвращения в Переднюю Азию и потому искать скифские следы нужно, по крайней мере, в начале I тыс. до н. э^>32. Неспроста Б. Н. Граков отмечает в материальной культуре скифов присутствие элементов быта населения, жившего в Северном Причерноморье с эпохи бронзы, причём это касается как орудий труда, керамики и погребального обряда, так и костных останков [34]. Однако предложение исследователей решать вопрос происхождения скифов на основе местных культур Тереножкин объявляет глубоко ошибочным. Для него единственным критерием скифской культуры является звериный стиль, который, как он утверждает, ранее VII в. до н. э. ни в Причерноморье, ни в Передней Азии не известен и был привнесён сюда уже в готовом виде. Но тогда, спрашивается, что показывают многочисленные подвески, бронзовые сосуды и предметы вооружения, украшенные стилизованными изображениями птиц в памятниках культуры погребальных урн (XIII–VIII вв. до н. э.), или найденный в Киеве чернолесский бронзовый кинжал, у которого навершие выполнено в виде медведя, а перекрестие образовано двумя обращёнными в разные стороны головками грифонов (VIII в. до н. э.) [122]? И почему должен игнорироваться найденный в древнем палестинском городе Мегиддо гребень из слоновой кости со стилизованным изображением волка, напавшего на козла (XII в. до н. э.) [137]? Но больше всего удивляет то, что, ратуя за оригинальность скифской культуры, Тереножкин объективно подтверждает не её, а прочнейшую связь скифов с чернолесскими племенами.

Классическим памятником ранних скифов он считает Жаботинское поселение у реки Тясмин, датируемое концом VIII – началом VII в. до н. э. С точки зрения Тереножкина, именно здесь, в ареале чернолесской культуры, находятся первые скифские курганы, и именно отсюда они распространяются на Дон, Северный Кавказ и в Крым. Но курганы эти показывают, что своих покойников ранние скифы хоронили по чернолесскому обряду, ели и пили из чернолесских мисок, блюд, горшков, кубков и корчаг, вооружались чернолесскими кинжалами, мечами, копьями и стрелами, пользовались чернолесским конным снаряжением и украшали вещи в чернолесском зверином стиле. Только в VI в. до н. э. чернолесские вещи сменяются собственно скифским набором предметов, и только в V в. до н. э. чернолесский погребальный обряд начинает меняться на захоронение в катакомбах, которое стало основным обрядом у скифов в IV в. до н. э. Но Тереножкин, в отличие от Гракова, не признаёт единства «чернолессцев» и скифов. Чернолесскую культуру он называет всего лишь скифообразной, не пытаясь даже объяснить, каким же это образом она смогла вобрать в себя скифские черты за целую сотню лет до того, как сами скифы оказались на Тясмине. Его не смущает, что первые скифские захоронения распространяются на восток от Днепра, а не на запад от Волги, как следовало бы ожидать, и что в степи вообще отсутствуют какие – либо археологические признаки массового передвижения скифов из-з Волги. На всё это он закрывает глаза, не желая видеть своих ошибок. Однако древние письменные источники и археологические материалы на них упорно указывают.

Чернолесская культура сформировалась в ареале белогрудовской культуры, которую она сменила в середине VIII в. до н. э. В свою очередь белогрудовская культура была сформирована «комаровцами», пришедшими в бассейн Тясмина в конце XI в. до н. э. из Прикарпатья и Поднестровья. Обычно чернолесская культура рассматривается как продолжение белогрудовской, но Березанская, изучив их совместные памятники, высказывает мысль о частичной смене белогрудовского населения новыми племенами [13]. На это указывает широкое распространение у «белогрудовцев» неизвестных прежде форм керамики, некоторых орудий труда, вооружения, характера домостроительства и обряда погребения, которые ведут своё происхождение из Трансильвании и Молдовы – территории культуры фракийского гальштата. Если исходить из наблюдений Березанской, то нетрудно придти к выводу, что в основе скифской культуры лежит культура фракийского гальштата, которая возникла в Карпато – Дунайском регионе после появления здесь на рубеже XI–X вв. до н. э. совершенно нового населения, занявшего территорию Прикарпатья, Трансильвании, Северо – Восточной Венгрии, Юго – Восточной Словакии, Приднестровья и Прутско – Сиретского междуречья [85]. Как раз это население итальянские археологи отождествляют с кочевниками, вторгшимися в середине II тыс. до н. э. из Центральной Азии в Индию, и как раз этих кочевников «Книга Велеса» в точном соответствии с временем и местом приводит из Индии к Карпатам, сообщая, что здесь они стали называться скифами